Санкт-Петербург. Центральная телефонная станция

Санкт-Петербург. Центральная телефонная станция
Адрес: Улица Большая Морская, 22
Архитектор: Карл Валерианович Бальди
Годы строительства: 1903-1904
Стиль: Модерн

История участка, где сейчас расположен дом № 22, связана с возникновением Морской слободы. Предположительно, здесь был двор венецианского капитана галерного флота Андрея Петровича Диопера- грека, поступившего на русскую слуюбу ещё в 1698 году. Он- один из первых жителей Петербурга. Во время переписи 1717 года жена его сказала, что двор не Адмиралтейской стороне построен в 1714 году. У него и его жены Агафьи Ивановны было две дочери: старшая вышла замуж за придворного повара Богдана Алепия (писали и иначе- Халябли); судьба же второй дочери, красавицы Евдокии, сложилась трагично.
В незаконченном романе «Арап Петра Великого» А.С.Пушкин пишет о раздумьях своего прадеда по поводу женитьбы: «Жениться!- думал африканец.- Зачем же нет? Ужели суждено мне провести жизнь в одиночестве и не знать лучших наслаждений священнейших обязанностей человека потому только, что я родился под пятнадцатым градусом?... От жены я не стану требовать любви, буду довольствоваться её верностию, а дружбу приобрету постоянной нежностию, доверенностию и снисхождением». Увы! Всё оказалось не так. Нам трудно сейчас отрещиться от пушкинской легенды о том, что сам Пётр I просватал за арапа русскую боярышню. После смерти Петра Ибрагим попал в немилость и его отослали в Сибирь, где он вёл строительство фортификационных сооружений. В декабре 1730 года он вернулся в Петербург, а 17 января 1731 года обвенчался с Евдокией Андреевной Диопер. Отец выдал дочь против её желания и, несмотря на то, что у ней имелся жених. Она не любила Ганнибала, а тот был ревнив и подозрителен. Для него доказательством неверности оказалось рождение «белой» дочери, названной по имени матери Евдокией. Жестокое обращение мужа побудило Евдокию Андреевну обратиться с жалобой в церковные органы. Дело кончилось заключением её в монастырь. Ганнибал женился вторично, и от этого брака родился дед Пушкина- Осип Абрамович Ганнибал.
Диопер от своего участка на Большой Морской отделил часть в приданое дочери, завещав свою часть её мужу и сыну, но они находились в ссылке, и участок отдали кофишенку Осипу Филатову (Никифорову?). Собственную часть Диопера отдали метрдотелю Ягану Максимилиану Ленару. Двор был деревянный и, конечно, сгорел во время большого пожара. После пожара этот участок в Большой Гостиной улице на погорелых местах под номерами 43 и 47 от Комиссии Санкт-Петербургского строения отведен статскому советнику Аврааму Сиепановичу Сверчкову. Ширина участка (сквозного на мойку) 30 сажен, соседи- по одну сторону Юшков, по другую- Ферстер.
В 1743 году появилось объявление о продаже дома «подле барона Шафирова. В сем доме под палатами погреба со сводами, жилых покоев 13». Дом- одноэтажный, на высоком цокольном этаже, в семь окон по фасаду, с рустовкой и треугольным фронтоном- типичное строение по образцовому проекту. Справа от него стояли каменные ворота с двумя калитками.
Дом в том же году был продан дворянину, придворному певцу и музыканту Григорию Михайловичу Лебестоку ( он же Любистков и Лепястков). Императрица Елизавета Петровна, очень любившая пение (так и Разумовский появился в её жизни), пожаловала дворянское достоинство некоторым своим хористам, в том числе «спевальной музыки тенористу Григорию Лепясткову», тот через пять лет даже получил чин полковника и земли на Украине.
В 1747 году Лебесток продал дом мундшенку (придворный служитель, заведовавший напитками) Фёдору Ивановичу Печерину. Позже у полковника Лебестока был дом где-то на Малой Морской (так называлась в те времена Большая Морская за Исаакиевской площадью).
В 1769 году вдова Ф.И.Печерина Вера Андреевна и сын, Ингерманландского пехотного полка поручик Пантелей Печерин, продали дом камер-юнкеру Императорского двора Александру Николаевичу Зиновьеву, а жена его Авдотья Александровна в 1771 году продала его английскому купцу Родиону Еремеевичу Меэру.
Впоследствии участком владела Анна Андреевна Урусова (урожденная Волкова). В первом браке она состояла за генерал-поручиком Николаем Ерофеевичем Муравьевым, рижским генерал-губернатором. Их сын Николай Николаевич основал Училище колонновожатых, а судьба трёх внуков сложилась по-разному. Это были декабрист А.Н.Муравьев, покоритель Карса Н.Н.Муравьев-Карский, усмиритель польского восстания М.Н.Муравьев-Виленский («Вешатель»). После смерти Н.Е.Муравьева Анна Андреевна вышла за князя Александра Васильевича Урусова.
В 1780 году дом А.В.Урусова купил камер-юнкер Василий Петрович Салтыков, продавший его через четыре года «отправляющему должность губернатора Санкт-Петербургской губернии генерал-майору Петру Петровичу Тарбееву для полицмейстера». Естественно, для казенных надобностей дом был перестроен. На плане 1798 года ворот уже нет, здание занимает весь участок, но по-прежнему одноэтажное на подвалах.
На «Панораме Невского проспекта» В.С.Солодовникова в перспективе Большой Морской улицы хорошо видна пожарная каланча, появившаяся здесь в начале 19 века. Она использовалась не только пожарными: вечером на ней вывешивали красный шар- сигнал фонарщикам, уже сидевшим в ожидании со своими лестницами, чтобы зажигать масляные фонари.
В 1835 году было образовано Общество освещения газом Санкт-Петербурга, и вскоре на нескольких центральных улицах, в том числе и на Большой Морской, зажглись газовые фонари, о них писал Н.А.Некрасов:
Улицы, зданья, мосты
При волшебном сиянии газа
Получают печать красоты.
В начале 1840-х годов начались разговоры о «совершенной ветхости» дома Канцелярии обер-полицмейстера. Составление проекта исправлений поручили архитектору Краснопевскому, он в это время строил дом для Съезжей части 2-й Адмиралтейской части. Затем возник проект дом сломать и построить новый с «каланчею» и пневматическим отоплением в главном корпусе. Упоминаются ещё «духовые печи», ватерклозеты и «гасовые» (Газовые) трубы. Обсуждается вопрос, как проводить трубы для воды из Мойки. Владельцы соседних домов протестуют против желобов над окнами (жильцы, дескать, съедут с квартир).
В итоге в 1844-1847 годах дом обер-полицмейстера перестроен (практически построен заново) архитектором Николаем Ефимовичем Ефимовым. Здание стало четырехэтажным. Каланча на дворовом флигеле возвышалась над землей на 17 саженей ( около 35 метров). На плане дома обозначены арестантские- мужская, женская и «для благородных», канцелярия, казармы нижних чинов и писцов, конюшня- отдельно для лошадей обер-полицмейстера, пожарных, жандармских, квартира обер-полицмейстера.
Наиболее известен обер-полицмейстер, а затем генерал-губернатор Петербурга Павел Васильевич Голенищев-Кутузов (от его фамилии, возможно, произошло название арестантской- «кутузка»). С обер-полицмейстером Сергеем Александровичем Кокошкиным дважды пришлось иметь дело А.С.Пушкину: по поводу погашения ссуды, полученной от Государственного казначейства, и по поводу расторжения контракта на наем квартиры в дома Баташева (на современной набережной Кутузова).
С 1860-х годов здесь находились полицейская часть и пожарная команда 1-го участка Адмиралтейской части. Выехали они в конце 19 века. Дом остался в городском ведомстве, и городская дума долго решала вопрос, кому его предоставить. При этом выяснилось, что документов на право владения домом почему-то нет и тогда власти составили акт о том, что дом находится в «фактически бесспорном владении города с давних времён».
В 1900 году здесь размещалась Канцелярия бранд-майора и Общества пособия потерпевшим от пожарного бедствия.
В конце-концов здание отдали Центральной телефонной станции. К этому времени закончился двадцатилетний контракт, заключенный в 1881 году с фирмой «Белл-компани». Телефонные станции этой фирмы сначала размещались на Невском проспекте, 26, потом на Большой Конюшенной улице, 29, и на Васильевском острове в Бугском переулке. Телефонная сеть объёмом около четырёх тысяч номеров перешла в ведение Городского общественного управления, но она уже не удовлетворяла нужд полутора миллионного города.
В 1903-1904 годах кардинальную перестройку здания выполнил архитектор Карл Валерианович Бальди. Фасад несимметричен- слева поднимается башня с часами и шпилем. Во внешней отделке широко использован камень. Красным песчаником облицован нижний этаж, серым- верхние. Из серого же камня вырезаны сложные гирлянды по сторонам громадного арочного окна и герб Петербурга- скрещенные якоря. Герб виден и на сохранившейся до сих пор металлической решетке ворот.
Требовалось расширение телефонной сети, и здание на Большой Морской оборудовали под новую телефонную станцию по проекту Русского общества инженеров электриков. Новая станция вступила в строй 1 января 1905 года и проработала до 1950 года. Коммутатор состоял из двух групп- «А» и «Б», ёмкостью по 20 тысяч номеров. Соответственно, две кнопки «А» и «Б», имел каждый телефонный аппарат. При нажиме одной из кнопок абонент слышал ответ телефонной «барышни! И называл ей номер. Плато коммутации перд телефонисткой, на котором требовалось быстро найти нужное отверстие для штекера, было большим, поэтому «барышень» подбирали высокого роста. Допускались к этой работе только незамужние, «дабы лишние думы и заботы не приводили к лишним ошибкам при соединениях». Кроме самой станции в здании помещались другие учреждения и наемные квартиры.
В октябрьские дни 1917 года большое значение для исхода переворота имели события, развернувшиеся на телефонной станции. Станцию заняли юнкера Владимирского военного училища, поэтому Временное правительство из Зимнего дворца осуществляло связь с верными ему учреждениями и войсками. Телефоны Смольного отключили. В ночь на 25 октября взятие телефонной станции поручили солдатам перешедшего на сторону большевиков Кексгольмского полка, расквартированного на Конногвардейском бульваре. Во главе был поставлен командир роты, бывший юнкер А.Г.Захаров, не раз бывавший в карауле на станции. Кексгольмцы, моновав пикет на Гороховой, пробежали по Морской и, как пишет в своих воспоминаниях Захаров, проникли во двор станции между стенкой подворотни и стоявшим в ней броневиком. Выбегавшим из караульного помещения юнкерам Захаров резко и властно скомандовал: «На плечо, вынь патроны». Растерявшись, они выполнили команду, и станция была взята. Работать остались 9 телефонисток, им в помощь пришлось вызывать солдат-специалистов. Связь со Смольным восстановили, и Зимний отключили. На следующий день, юнкера вновь захватили станцию, арестовали Захарова. Сюда же доставили арестованного В.А.Антонова-Овсеенко. Но вскоре, убедившись, что Керенский уже не вернётся юнкера сдались. В переговорах с ними участвовал американский журналист А.Р.Вильямс. Записки об этих событиях оставила американская журналистка Бесси Битти.
В 1921 году страшный пожар вывел из строя центральную телефонную станцию, и на ремонт ушло несколько лет. В 1932-1933 годах в Ленинграде начали действовать первые автоматические телефонные станции- Петроградская и Некрасовская. К 1941 году насчитывалась 101 тысяча номеров, но в блокаду вышла из строя почти половина. После войны и по сей день продолжается совершенствование автоматической связи и растёт число АТС. С 1976 года была введена семизначная нумерация. В 80-х годах построено новое здание, но в доме 22 по-прежнему работает специальное оборудование, обеспечивающее связь по городу, учрежденческим АТС и экстренным службам.

Л.Бройтман, Е.Краснова: Большая Морская улица. Издательство «Центрполиграф», 2005.

Класс!!!

Спасибо.