1949 год. Город Уральск.
В витрине промтоварного магазина, который помещался в Уральске, в торговом доме Карева, старинном доме с лепкой на потолке, были выставлены два фотоаппарата – «Любитель» и «Комсомолец». «Любитель» стоил 127 рублей, «Комсомолец» -- 90 рублей. Фотоаппараты привлекали своей таинственностью и недоступностью. О фотографии я узнал в одной из научно-популярных книжек о том, что камера Обскура была предвестником фотоаппарата. А тут красовались две двухобъективные зеркалки: «Любитель» и «Комсомолец».
Папа, прознав про мою мечту, посоветовал начать копить деньги.
-- Я буду с зарплаты и получки давать тебе по… ,— он задумался — по несколько рублей. Накопишь, купим фотоаппарат.
Однажды папа пришел с работы раньше обычного, весь сияющий, поцеловал маму, обнял меня и шепнул в ухо: «Пойдем в Дом Карева. Мне премию дали».
Вот он, день Счастья! Я стал обладателем фотоаппарата «Любитель»!
Кроме фотоаппарата, папа купил мне все принадлежности – фотобумагу, фотопленку, проявитель для пленки и фотобумаги, закрепитель, бачок для проявления пленки, красный фонарь. Пленка была запечатана в коробочку, в которой помещался ролик в защитной бумаге красного цвета с одной стороны и черного цвета с другой. Все это было завернуто в фольгу, на коробку значились цифры 65.
-- Чувствительность пленки 65 единиц ГОСТ, -- пояснила продавщица.
Я кивнул головой, конечно, знаю, я прочитал про это в научно-популярной книжке «Фотография».
Первый свой кадр я сделал в подхозе (подсобном хозяйстве). Поехали мы с папой на «полуторке» -- грузовом автомобиле, всего человек двадцать. На обратном пути все встали у борта грузовика, на котором было написано ШИ 09-54, – номер автомобиля. Я отошел на значительное расстояние. Виден был не только автомобиль, но и пейзаж унылой степи.
Вечером, когда в квартире все легли спать, я забрался в ванную. Выкрутил все лампочки, чтобы случайно не включили свет и не засветили пленку. Первая радость осталась приглушенной. На проявленной пленке получилось изображение – все наоборот, черное – прозрачным, белое -- черным. Негатив. Брезжил рассвет. Слабый свет в ванную комнату проникал через окошко под потолком. Пленка высохла. Уже были готовы растворы в ванночках для проявления фотобумаги. Прижатую куском оконного стекла к фотобумаге шесть на девять сантиметров пленку надо было засветиь. Три секунды. Двадцать один, двадцать два, двадцать три. Так считают секунды. Об этом я узнал в научно-популярной книжке «Фотография». Затем фотобумага окунулась в проявитель, вода, закрепитель.
И – о чудо! Я увидел свое первое фото.
Я закричал:
-- Получилось!
Проснулись все. Никто не обиделся на меня.
-- Архимед, ты наш. – это сестра Аля. Она училась в седьмом классе и изучала физику.
1961 год. Плесецк. Космодром.
Служить на секретном космодроме и узнать про первый полет человека в космос -- большое счастье.
Гагарин -- осуществленная фантастика.
В девять утра двенадцатого апреля одна тысяча девятьсот шестьдесят первого года – радио транслирует о первом полете человека в космос!
На улице лежал снег, а в душе -- весна!
Радиоузел дома офицеров работал на полную мощность. Динамик Р-10, колокольчик на 10 ватт мощности сообщал в течении часа подробности полета Гагарина вокруг Земли. Один виток, а столько радости. Я схватил фотоаппарат «Киев» с объективом 50 миллиметров, и выбежал на улицу.
Мне казалось, я должен запечатлеть этот исторический момент в фотографиях.
На сугробе возле дома офицеров взгромоздилась овчарка – снято!
По улице прошли два офицера, на лицах улыбки – снято!
Сосны, устремились верхушками в небо – снято!
Динамик Р-10 на столбе – снято!
Домики в ровном строю поселка – снято!
Всего набралось снимков пятнадцать. Пленка в 36 кадров проявлена, фотографии напечатаны.
Я прибежал к художнику, Леше Смирнову. Мы взяли щит из фанеры, на котором писали гуашью названия фильмов. Леша с газеты «Правда» перерисовал портрет Гагарина и написал: «Полет Юрия Гагарина в космос – победа человеческого разума!». Ниже приклеили мои фотографии и выставили в фойе Дома офицеров.
1965 год. Москва. АПН.
15 апреля 1961 года. АПН находилось в Москве на Пушкинской площади. Возле памятника Пушкину стоял кинотеатр «Россия». А в тылу кинотеатра размещалось четырехэтажное здание Агентства печати Новости. Всеволод Ведин, заведующий бюро АПН на Украине, встретивший меня в приемной у кабинета председателя правления АПН Бориса Сергеевича Буркова, сказал:
-- Оценил место, где мы находимся? За Пушкиным стоит Россия, а за Россией АПН!
Секретарь пригласила меня в кабинет председателя. Я открыл массивную дверь. Кабинет был длинным – метров пятьдесят. Справа у окна длинный стол с множеством стульев, видимо, для заседаний. Вдали кабинета письменный стол, к которому вела красная ковровая дорожка. Я ступил на дорожку и увидел, что по этой дорожке от письменного стола мне навстречу идет хозяин кабинета. Мы встретились на середине дорожки.
-- Здравствуйте, меня звать Борис Сергеевич. – он обнял меня за плечи и провел к столу, у которого был выступ с двумя стульями. Бурков сел напротив и улыбнулся.
-- Белоруссия для нас является очень важным регионом. Если не возражаете, мы предлагаем Вам работу собственного фотокорреспондента АПН по Белорусской ССР.
Я ожидал чего угодно, только не такого сверхвежливого обращения. Я растворился в обаянии Бориса Сергеевича и на его вопросы отвечал, как во сне.
Мне предстояло познакомиться с руководством редакций АПН.
Галина Николаевна Плиско, заместитель Главного редактора Главной редакции фотоинформации сказала мне:
-- Вы прислали хорошие фотографии. Собраны они, видимо, за длительный период работы. Но нам такие фотографии нужны каждый день. Сможете?
1991 год. Вискули. Беловежская пуща.
Зима 1991 года была снежной и морозной. В Минск должен был приехать Президент России Борис Ельцин. Я работал фотокорреспондентом АПН по Белоруссии. Из Москвы мне позвонил Главный редактор фотоинформации АПН Константин Петрович Слюсаренко и сказал, что посылает в Минск Реваза Горишвили с новой, только что приобретенной аппаратурой «Лифакс», которая позволяет передавать цветной негатив по телефонной сети.
Реваз, благодушный грузин-москвич, приехал с металлическим чемоданчиком, в котором размещалась хитрая аппаратура. Мы подключили «Лифакс» к телефону в бюро АПН и передали в Москву снимок.
Получилось!
Ельцин и выступил на сессии Верховного Совета в Доме правительства. В перерыве заседания, я и мои коллеги, аккредитованные при Верховном Совете, собрались за чашкой кофе. Кто-то сказал: «вроде завтра в Беловежскую пущу едут».
Я к пресс-секретарю Совмина Василию Драговцу -- едут?
-- Никто никуда не едет – отмахнулся секретарь.
Я к министру иностранных дел:
-- Едут в пущу?
-- Кто сказал? Нет!
Но что-то таинственное витало в воздухе. А тут Реваз Горишвили с «Лифаксом». Что-то не так, думаю.
Смотрю, Председатель Совета министров Кебич идет.
Я к нему и не спрашиваю, а уверенно:
-- Вячеслав Францевич, возьмите с собой в Пущу!
Он посмотрел на меня оценивающе.
-- А что? Поехали!
-- А как?
-- Скажите управляющему делами.
-- Напишите записку, -- попросил я.
-- Э, нет, писать ничего не буду.– Кебич заговорщицки улыбнулся.
Управляющий делами Совмина, выслушав меня, посмотрел на часы:
-- Через час вылетаем из аэропорта Минск-1.
Минск-1 на окраине города. Успею! Хватаю такси, лечу в Белорусское отделение АПН на Ленинский проспект 55, звоню в Москву шефу, Слюсаренко:
-- Лечу в Беловежскую пущу. Видимо царская охота будет.
-- Отлично, скажи Ревазу, чтобы ждал тебя.
На этом же такси в аэропорт. Самолет ЯК-40 уже журчит двигателями. Влетаю в салон, а там – Яков Алексейчик, генеральный директор БелТА, Вадим Бицан и Владимир Андронов с Белорусского телевидения и Валерий Дроздов из Народной газеты. Все – белорусские СМИ, я один, московский. Не спрашиваю коллег, как они здесь очутились, да и они не любопытствуют. Кроме нас массажисты, врачи и еще кто-то – всего человек тридцать.
Самолет приземлился на военном аэродроме в Пружанах.
Зима, мороз, мы толчемся на поле аэродрома. Ждем прилета остальных.
Прилетает ТУ-154 с Кравчуком и Шушкевичем.
Ждем Ельцина. Темнеет. Уговариваем с Андроновым, оператором БТ, водителей автомобилей стать в ряд и фарами осветить подруливающий самолет с Президентом России. Ельцин радостный спускается по трапу один. Невесть откуда появившийся Коржаков поддерживает своего президента, освещенного фарами автомобилей.
Снимаем встречу. Несмотря на усиливающийся мороз, белорусочки в летних национальных костюмах подносят хлеб-соль.
Кортеж выстроился и умчался вдаль. А мы остались. Видим «Рафик». Мы к водителю:
-- Поехали за ними!
Водитель говорит, что он с председателем райисполкома и никуда не поедет.
Ищем Председателя, говорим, что отстали от кортэжа. Тот смилостивился и довез нас до гостиницы в Каменюках. Это окраина Беловежской пущи, а Вискули (в самолете мы узнали, что едут все в Вискули, охотничью резиденцию, построенную во времена Никиты Сергеевича Хрущева) в глубине Пущи.
-- Переночуйте здесь.
Располагаемся в номерах. Генеральному директору БЕЛТА предоставляют люкс, а нам, четверым, номер с четырьмя койками. Батареи отопления еле теплые. Закутываемся в одеяло, сгруживаемся в кружок и греемся… водкой. Через несколько минут входит Алексейчик. Он натурально дрожит.
-- Пустите переночевать, пожалуйста. В моем люксе на окнах нет стекол.
Наливаем Якову Яковлевичу согревающей жидкости, сдвигаем кровати, и не раздеваясь по-солдатски укладываемся спать.
Утром начинаем тарабанить по телефонам, добиваемся автомобиля. Приехал тот самый «Рафик» и отвозит в Вискули. Нас кормят теплой едой. Резиденция метрах в ста от домика, в котором мы расположились. Появляется пресс-секретарь Драговец и сообщает, что скоро нас пригласят в резиденцию. Резиденция – двухэтажный домик с башенкой на крыше. Входим. Просторный холл, по стенкам – мягкие скамейки. Из двустворчатой двери выходит Кебич. Мы к нему. Вячеслав Францевич идет на крыльцо. Смотрит на небо.
-- Не летят?
Я наивно спрашиваю:
-- Кто должен лететь?
Кебич махнул рукой.
Дальнейшее описано в учебниках истории всего мира.
Фотографии с помощью вышеупомянутого «Лифакса» мы с Ревазом Горишвили отправили в Москву в ночь с 8 на 9 декабря 1991 года.
Утренние газеты всего мира вышли с моими фотографиями.
Мой друг Станислав Михайлович Казак, представляя меня своим знакомым, говорит: «Познакомьтесь, это он видел, как разваливали Советский Союз!».
Юрий ИВАНОВ.Минск.
Комментарии: