Открытую часть площади ограничивает 110-метровая, извивающаяся змеей, скамья. Это и балюстрада, и скамья для отдыха, и смотровая площадка. Отсюда открывается чудесный вид на Барселону. Правда, надо иметь в виду, что утром сделать здесь фотографии довольно сложно, так как солнце светит прямо в лицо.
Отделка скамьи была закончена в 1913 году, а на следующий год строительные работы были полностью прекращены. В работе над парком, как и в других своих творениях, Гауди постоянно экспериментировал. Изготавливая скамью, он проверял ее эргономику, заставляя молодого рабочего то так, то этак садиться на нее, пока не добился самой удобной формы сидения для человека. Характерное извилистое движение скамье придают отдельные полутораметровые блоки изогнутой формы. Они чередуются изгибом внутрь и наружу.
Посмотрите на полукруглые валики, идущие по верху спинки и на уровне поясницы. Жужоль (ему Гауди поручил работу по украшению скамьи), перед тем как отдавать глиняные детали в обжиг, сделал на них всевозможные насечки, узоры и даже надписи. Особенно много их на правой (если встать лицом к городу) стороне скамьи.
Разгадыванием этих фраз до сих пор занимаются особо любознательные изыскатели. Возможно, самого Жужоля удивили бы и повеселили выводы некоторых из них. Он-то не имел в виду ничего особенного, воспроизводя, например, аллегорические фразы в честь Девы Марии на каталонском языке и латыни. Отделывая внутреннюю поверхность скамьи в стиле «трекандис», он дал волю своей фантазии. Показывая работу Гауди, неизменно получал ответ: «Разве вы не получили от меня карт-бланш? Так действуйте же, сударь, действуйте!». Присмотритесь повнимательнее: скамья декорирована не только разбитой керамической плиткой, но и осколками фарфоровой и глиняной посуды, и кусочками бутылочного стекла. Все это (за исключением бракованной плитки, полученной с керамической фабрики) собирали и приносили в парк по приказу Гауди его строители. Гауди заявлял: «Нет ничего, что нельзя было бы пустить в дело…». Сам Жужоль принес две тарелки с ангелочками из своего фамильного сервиза. Такая необычная техника декора вызывала недоумение современников. В одном из журналов того времени корреспондент написал следующее: «Просто поразительно! Тридцать мужиков внизу бьют посуду, а наверху еще столько же ее заново складывают. Пусть меня распнут, если я что-либо понимаю!». Зато известный художник сюрреалист Жоан Миро обожал змеевидную скамью Парка Гуэль.
В 1963 году дом у семьи Кьаппо купило общество под названием «Друзья Гауди», чтобы превратить его в дом-музей знаменитого соотечественника.
К сожалению, с продажей дома после смерти архитектора Антонио Гауди многие его личные вещи были навсегда утеряны. В нетронутом виде сохранилась лишь спальня с железной кроватью и распятием. Решетка входной двери с фигурой святого Антонио напоминает о том времени, когда Гауди, выходя из дома, снимал шляпу, приветствуя святого. В прихожей дома можно увидеть бронзовый бюст Гауди работы его близкого друга Жоана Матамалы — единственное прижизненное изображение архитектора. На нижнем этаже дома выставлена мебель, спроектированная Гауди для домов Батло и Кальвет. Там же можно увидеть первые стулья, созданные на основе глубокого изучения архитектором анатомии человека. На верхнем этаже — мебель, спроектированная Гауди для дома Мила, а также вещи Гуэля, Жужоля, Матамала и деревянный заалтарный образ из дома Мила работы Жозепа Льимона. В центральном зале висит портрет Эусеби Гуэля. Гуэль изображен с медицинским трактатом, посвященным вопросам борьбы с эпидемиями. Этот трактат, написанный самим Гуэлем, был опубликован в Париже в 1886 году.
Дом окружает небольшой сад — своеобразный музей под открытым небом, где собраны предметы из кованого железа: крест с ограды так и не построенного архитектором поместья Миральес, решетка нижнего этажа дома Мила, а также фрагмент решетки дома Висенс. Здесь же можно увидеть скульптуру под названием «Космос» для фасада Рождества храма Саграда Фамилия. Гауди часто использовал железо в структурах своих зданий. Из железа он изготавливал решетки, перила, двери и даже детали мебели. Будучи талантливым архитектором, он прекрасно знал технику ковки: его отец и дед со стороны матери были умелыми железных дел мастерами.
Ниже дома-музея проходит один из виадуков парка. Для того чтобы жители парка могли на автомобилях подъехать к своим участкам, требовались дороги. Гауди категорически отказался выровнять территорию, чтобы проложить подъездные пути по склону горы. Он поступил наоборот, использовал разность в уровнях и построил серию виадуков-портиков. Виадуки были достаточно широкие — по ним можно было проезжать на экипажах и автомобилях, а перекрытия служили галереями-портиками для пешеходов, укрывая их от непогоды зимой и жарких лучей солнца летом. Всего проложили три километра дорог (иногда в скальных породах), на это потребовались усилия четырнадцати каменщиков и армии их помощников. Гауди провозгласил: «Цель моя — увеличить количество дорог, сделать их удобнее, но использовать только те материалы, которые можно найти на местности». Хотя во всех виадуках были использованы одинаковые природные материалы, у каждого из них свой уникальный характер. В это время Гауди начал вводить новые неслыханные до того приемы, основанные на органических формах. Колонны портиков настолько похожи на стволы каменных деревьев, что подчас сложно определить, где кончается природа и начинается творение рук человеческих. Сальвадор Дали вспоминал, что верхние тропки, обсаженные странными каменными «деревьями», вокруг которых кустится алое, в юности наполняли его «незабываемым страданием».
В той части парка, по которой мы с вами сейчас гуляем, Гауди возвел три разных по стилю виадука. Нижний, или, как его еще называют, «музейный» виадук, построен в готическом стиле. Выше дороги Розарио проходят еще два виадука. Средний, или «виадук Альгарробо» (рожкового дерева), построен в стиле барокко, а верхний, или «виадук с жардиньерками», — в романском стиле.
Нижний виадук самый простой с виду. У него только два ряда наклоненных к центру колонн, переходящих в свод. Обратите внимание на такой любопытный момент: колонны стоят не напротив друг друга, они чередуются, создавая эффект ритмичности. Проезжую часть украшают каменные вазоны с агавами.
Средний виадук в отличие от нижнего удерживается тремя рядами колонн. Их конструкция напоминает средневековые контрфорсы. Колонны центрального ряда строго вертикальные, зато их крайние ряды наклонены к центру.
Средний виадук называют еще виадук Альгарробо из-за старого рожкового дерева (альгарробо), растущего там, где намечено было проложить дорогу. Несмотря на советы помощников, у Гауди не поднялась рука спилить его. До сих пор это столетнее корявое дерево корнями впивается в землю, не желая погибать. Оно осталось на своем месте как напоминание о вечном стремлении архитектора уважать природу, что окружала его строения.
Верхний виадук, с жардиньерками, так же как и средний, образован тремя рядами колонн. Своим видом они еще больше напоминают деревья. Вдоль виадука архитектор поставил каменные вазы — жардиньерки, которые и определили его название. Одновременно и грубые, и хрупкие на вид, они словно рождены самой природой.
А знаете ли вы, что Парк Гуэль обитаем? Я уже упоминала о том, что два участка из всех предлагаемых все же были проданы. Оба купил близкий друг Гуэля и Гауди адвокат по фамилии Триас.
Проект своего дома в стиле модерн он заказал архитектору Жули Батльявелю. Место на возвышении с красивым видом на Барселону ему помог выбрать сам Антонио Гауди. Этот дом легко увидеть, находясь на площади Греческого театра, если встать спиной к городу и посмотреть на гору с правой стороны от площади. Очаровательное белое строение выглядит очень живописно в зелени деревьев. Подойти к нему поближе можно по верхнему виадуку с жардиньерками.
Владелец дома, адвокат Триас, умер в 1914 году. Не только он, но и его сын Альфонс поддерживали тесные дружеские отношения с Гауди. Когда в 1926 году с архитектором случилось несчастье, и его, попавшего под трамвай, отвезли в больницу Святого Креста, именно Альфонс, студент медицинского факультета, опознал пострадавшего.
Дом Триаса и прилегающая к нему территория и сейчас находятся в частном владении. Внуки адвоката, братья Бержес, не только остаются владельцами дома, построенного их дедом, но и проводят здесь летний отпуск.
Это сооружение напоминает талайоты — мегалиты бронзового века на островах Майорка и Менорка.
Сравните это изображение с постройкой Гауди. Всего на островах Майорка и Менорка было найдено более 270 таких каменных сооружений. Идея использовать этот древний пример появилась у архитектора после того, как при сооружении парка были обнаружены доисторические пещеры с остатками окаменелостей.
На верху каменной горки Гауди установил три креста разной формы. Центральный крест, крест Иисуса, и похожий на него крест раскаявшегося разбойника увенчаны пирамидой. Третий крест выполнен в виде стрелы (на оригинале стрела выглядела гораздо более заостренной, чем нынешняя). Кресты, что мы видим сейчас, не оригинальные, первоначальные были разрушены в 1936 году и восстановлены в году 1939-м. Кресты расположены особым образом, их перекладины указывают четыре направления, а стрела нацелена прямо в небо. Гауди и здесь прячет загадку: если встать таким образом, чтобы смотреть на восток, то есть на Иерусалим, три креста сольются в один. Голгофа, конечная точка духовного подъема, и три креста, что видятся как единый таинственный крест, это последний символ, оставленный потомкам в Парке Гуэль гениальным архитектором.
В этом самом высоком месте парка, с которого открывается изумительный вид на город, я и хочу с вами попрощаться и пожелать приятной прогулки по Парку Гуэль — самому лучшему, как считал Эусеби Гуэль, что было создано по его заказу гениальным архитектором Антонио Гауди.
Комментарии: