"Грибною тропой" повесть.

Роман Деркаченко "Грибною тропой" продолжение повести. ...искусственный глаз. Тихому торжеству Дрэмпа не было предела. По изрезанному кипятком снегу полянки носился ошпаренный Михалыч , то завывая волком , то сломя голову , кидаясь в галоп , подобно комическому барашку. Радостная Зоишна пыталась ловить его , нелепо растопыривая руки и становясь на пути грибника неповоротливой колодой. Всякий раз вёрткий ошпарец проносился мимо , подобно разыгравшемуся деревенскому кобельку неопределенной породы. А снежные вихри всё метали над хутором новые потоки белой крупы и засыпали утлые построечки вместе с чахлыми посадками давно захиревших плодовых. Гигоиш , устало передвигая гудящие ноги , дотащил до бани последние вёдра с колодезной водой и с протяжным стоном бурлака опустился на ступеньки. Ночь буйствовала метелью и азартом дачников. Ошпаренного грибника удалось схватить и замять у забора. Две пожилые женщины , навалившись на тощего хромаша , пытались связать его обрывками его же одежонки. Павлов голосил и блажил , пока Дрэмп не запихнула ему в рот импровизированный кляп из обледенелой рукавицы. Михалыч как-то разом затих и сник. Утлое тельце подтащили к бане и профессор увидел на изможденном лице ошпаренного грибника выражение бескрайнего смирения и покорности. "- Его надо переодеть." - предложила Зоишна , уже стягивая со старика драный-передраный ватник. Тут же в предбаннике на замороженном полу нетопленого помещения Михалыча опростали. Невыразимое тряпьё образовывало на теле грибника своеобразные гипсоподобные оплётки , повторяющие рельеф неудобного тела. В области ягодиц кожа была ярко-красной и чрезвычайно болезненной. Ожог был не сильный , отсутствовали характерные волдыри и отслоения мягких тканей. "- Завтра в бане всё поправится." - деловито заметил профессор , имевший о медицине самые праздные представления. "-Баня всё лечит." - приговаривала Зоишна , стягивая разъезжающиеся по швам ветхие брючата Михалыча. Дрэмп собирала жалкие шмотки в узелок , чтобы затем передать сестре для тщательной стирки и починки , ведь Михалычу в них еще не один сезон хаживать. Мороз вмиг охватил Павлова стальным клещами холода. Тело одеревенело и уже не слушалось , скудный кровоток замедлился и теперь лишь некоторые комочки эритроцитов нет-нет да и прокатывались где-то на периферии , подобно боязливым мышатам в разбомбленном сарае. Вялые сосуды уже не хотели эластично работать и по негласному договору спались и слиплись , как выжатые пакетики кетчупа. Сердце , подобно единственно уцелевшему командиру взвода , пыталось изо всех сил противостоять этому саботажу , качая и качая ленивые струйки плазмы с редкими форменными элементами крови. Мозг даже не паниковал , принимая кислородно-глюкозную диету с присущим своему хозяину смирением и обреченностью. Михалыча снова ждал Юпитер... Профессор помог женщинам оттащить голого грибника через двор к веранде , а затем и в дом , где хладного Михалыча уложили в постель перед печкой и принялись натирать водкой. "- Добро на него переводим." - едко комментировала Дрэмп , поглядывая на синеватую , жалкую тушку , напоминающую магазинного циплёнка по рубль пять из советских времён. Зоишна натирала Павлова энергично и сноровисто и со стороны могло показаться , что пожилого грибника готовят к некому каннибальскому пиршеству , умащая его туловце изысканными ритуальными приправами. Гигоиш сильно умаялся. Он неторопливо разделся до самых трусов , представляющих из себя причудливые складчатые просторные шорты из неопределённого сорта ткани , выцветшие до однородного сероватого цвета старого забора , с которого летом осы охотно соскребают частички выветренной бумаго-подобной древесины. Дрэмп неохотно плескала из шикарной бутылки Зоишне на ладони , которыми та тщательно растирала новоиспеченный трупец. "- Светуль , ты водки-то не жалей , Павликову её сам Марк Арнольдович прислал на день рождения целый ящик." Дрэмп презрительно зыркнула на сестру и процедила вполголоса : "- Ваша бы дурная воля , Вы бы его всего в ней и заспиртовали бы на хрен." Тут подал голос Гигоиш : "- Света , а Михалыч , кстати , вполне достоин быть законсервированным в данном виде водки. Считаю Павлова личностью неординарной и выдающейся в своём роде. А что до этого поистине царского подарка , то сожалею лишь об одном - производство вскоре закроется. По лицензиям еще какое-то время выпускать будут , но оригиналы осядут исключительно в частных коллекциях и открываться не будут. Увы , удел всех экспонатов. Поэтому предлагаю один экземпляр не вскрывать , а тут же на даче и сохранить где-нибудь на чердаке или в кладовке. Искренне надеюсь на интеллект и кругозор потомков , способных по достоинству оценить нашу с Вами прозорливость." Профессор методично укрывался множеством покрывалец и пальтушек , уладываясь на ночлег в тонкой трикотажной шапочке в обтяжку. Зоишна изредка прикладывала ухо к петушиной груди Михалыча , пытаясь определить жив-ли он. Со слухом у Селицкой было неважно , поэтому женщина тут же принималась компенсировать этот недостаток интенсивными водочными растираниями. Вскоре всё помещение благоухало подобно как на разливочной линии самого Калужского завода "Кристалл". В этих парах Гигоиш тут же отёк , отдавшись власти Морфея и Бахуса одновременно. Зоишна основательно укутала Павлова всяким шерстяным тряпьём и одеялками. Дрэмп зарылась под свою кучу и уже посапывала под горой верхней одежды , ношеной в давно минувшие лихолетья. Зоишна ,неторопливо погасив свет и закрыв дверь на массивный кованный крюк , доковыляла до своей кровати. В комнате было тепло , витал непередаваемый аромат высококачественного алкоголя , все были на месте , а завтра ждал чудесный и волнительный ритуал дачной бани. Сколько уже трудных дней тело Зоишны (и , естественно , прочих родственников) жаждало банных процедур! О , какое же это наслаждение , когда одну-две , иногда и более недель ждёшь этого прекрасного момента очищения! Мыться в Тэле любят все. К банному дню готовятся заранее , иной раз и месяц и два. Да , бывает , когда не до бани. Бывает и воды мало и работы по горло и компании нет. А одному мыться - что из напёрстка напиться. Другое дело - компания! Тут и посидишь-то - очистишься. Пар да водица - можно не мыться. Гигоиш с утра затопит , к обеду подоспеет , перед ужином и пойдём. Прелесть! Павликов очухается , а тут и банька! То-то радость старику! Если , конечно , не окочурится ночью. Зоишна с трудом улеглась на горбылоидном матрасе , натягивая сверху дырявые шубейки и толстые скатерти с начесом. Всколе её лицо Щелкунчика приняло положение CLOSE и в безмятежной гримасе средневекового кадавера Зоишна уснула. Снаружи старый финский дом методично и неуклонно заметался снегами , утопая в свежих бархатных сугробах по самую крышу.