Балахна. Храм Рождества Христова

Балахна. Храм Рождества Христова
Адрес: Балахна, улица Энгельса (Христорождественская), 21
Строительство: 1674-1676 годы
Стиль: Древнерусский стиль

В Писцовой книге 1674 года есть следующие строки: "Против города (деревянной крепости выстроенной в 1536 году), на площади, к Петровскому пруду девич монастырь, а в нем ружная каменная церковь соборная Рождества Христова да в приделе Пречистые Богородицы Владимирские, да в другом приделе священномученика Антипы; соборная церковь и придел священномученика еще не освящены. Церковное всякое каменное строение и двери железные и к окнам решётки, затворки железные и окончины - строенья Кодрата протопопа Успенского Большого собора, что на Москве". Основываясь на том, что главный престол Христорождественского храма в 1674 году ещё не был освящён, краеведы, пишущие о Балахне, обыкновенно датируют его постройку началом 1670-х годов. Однако упомянутый в записи "Кодрат протопоп" (Кондрат Ильин) служил в Успенском соборе значительно раньше. Его имя есть в тарханной грамоте московскому Успенскому собору царя Михаила Фёдоровича. И, кроме того, он фигурирует в "Повести о новоявленных чудесах от образа Богородицы Владимирская в пустыни близ Оранного поля", составленной в 1662 году, но рассказывающей о событиях конца 1620-х - начала 1630-х годов. Удивительно то, что совокупить судьбу протопопа Кондрата, который согласно по сей день бытующему в Балахне преданию, был родом отсюда, с судьбой Христорождественского храма, по-видимому, мало кому приходило в голову.
В статье нижегородской исследовательницы Н.Н. Быхаревой, посвящённой иконам из балахнинской церкви, выдвинуто предположение, что "...церковь Рождества Христова в Балахне строилась во второй четверти ХVII века. Этому предположению не противоречит ряд архитектурно-композиционных и стилистических особенностей храма. Объяснимо и то, почему два престола церкви могли долго оставаться неосвящёнными. Вероятно, лишившись своего покровителя, малочисленный и крайне бедный, судя по документам, монастырь не имел возможностей отделывать все помещения храма, годами довольствуясь службой в одном приделе". Вплоть до приснопамятного 1764 года бытование Христорождественского храма неразрывно связано с историей девичьего монастыря, на территории коего он и находился. Начиная с ХVIII века обитель, в несколько этапов лишаемая государственной поддержки, постепенно приходила в упадок. Сама Балахна в это время тоже переживала если не упадок, то кризис. Соляной промысел иссякал. Высокие пошлины, дороговизна дров, требовавшихся в изрядном количестве при выварке соли, конкуренция новых "соленосных" районов - Пермского и Илецкого, - всё это привело к тому, что во второй половине ХVIII столетия Балахна утратила своё значение главной солеварни страны. Подкосили Балахну и два больших пожара - 1680 и 1730 годов, когда город, почти полностью деревянный, выгорал чуть ли не дотла. Вместе с тем, на фоне упадка соляного промысла в Балахне нарождалось новое градообразующее ремесло - кораблестроение. В 1690-е годы в Балахне сооружали суда для азовских походов, а в дальнейшем - баржи и расшивы, составлявшие основу волжского судоходства.
К концу ХIХ столетия Балахна превратилась в обыкновенный захолустный городок, каких сотнями считалось по всей России. Сообразно захолустному существованию Балахны существовал и Христорождественский храм. Приход его - при весьма значительных размерах самого храмового здания был сравнительно невелик, составляя всего около пятисот человек. Приход, как и прежде монастырь, не обладал большими финансовыми возможностями, благодаря чему облик храма на протяжении столетий оставался почти неизменным. Среди существенных перемен можно выделить лишь две - одну экстерьерную (устройство закрытой галереи вместо открытой паперти) и одну интерьерную (установка в 1801 году нового резного иконостаса, изготовленного попечением купцов Ряхиных, вместо первоначального тяблового). Имелись в Балахне и церковные традиции, связанные с Христорождественским храмом. Так, ежегодно 21 мая, на память Владимирской и Оранской икон Божией Матери, из городского собора в Рождественскую церковь бывал крестный ход.
После революции храм Рождества Христова был закрыт. С 1937 года здесь находились склады Балахнинского горторга, что сыграло отчасти добрую роль: иконостас, загороженный поставленными в несколько ярусов коробками и ящиками, оказался спасён от разграбления. Но всё равно советская эпоха храмовому зданию далась тяжело. Главная утрата той поры - шатровая колокольня, примыкавшая к юго-западному углу церкви. Её разобрали в 1931-м году. Ну и "по мелочи": например не удалось спасти в процессе реставрации до крайности обветшавшее черепичное покрытие глав. Склады находились в храме до 1988 года, а затем, освободившись от "товаров народного потребления", он вернулся к своему первоначальному призванию. Храм Рождества Христова возродился к богослужебной жизни в 1989 году, но его реставрация и хотя бы минимальное благоустройство заняли много времени: церковь-то большая, самая большая в Балахне. Неудивительно, что в новейшую эпоху именно Христорождественский храм стал центральным храмом Балахнинского благочиния. Поскольку этот храм является и поныне главным храмом Балахнинского благочиния, то все наиболее важные события местной церковной жизни совершаются именно здесь. Здесь служит митрополит Нижегородский, посещая Балахну, сюда в первую очередь наведываются представители администрации разных уровней. Между тем излишнего лоска, приглаженности в храме не заметно. Он выглядит так, как и должен выглядеть храм, живущий своей богослужебной жизнью.

Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №122, 2015 г.

Из всех балахнинских храмов Христорождественский производит впечатление наиболее монументальной постройки. В нём, несомненно, сказались вкусы (и возможности) заказчика, протопопа Кондрата. По своим объёмам, пропорциям и декоративному решению это, конечно, не рядовой монастырский или городской храм, а именно собор с присущей ему величавостью и некоторой монотонностью отделки (что тоже сообщает определённую важность чертам храма). В нём нет нарочитой нарядности, он вполне обходится без того, что составляет красоту посадских церквей, - горок кокошников, проработанных наличников, изразцов. Суховатое, но дельное описание церкви Рождества Христова можно найти у историка архитектуры С.А. Агафонова. Он пишет: "Церковь Рождества Христова построена в виде чёткого кубического объёма. Стены её традиционно расчленены лопатками на три части, каждая из которых заканчивается закомарой. На гладких плоскостях белых стен окна с их обрамлениями занимают незначительное место. Простые цилиндрические барабаны завершаются пятью шлемовидными главами, покрытыми блестящей зелёной черепицей (черепицы, к сожалению, уже нет) с крестами архаической формы, сходной с образцами ХV-ХVI вв. Приземистые алтарные апсиды подчёркивают высоту стен и геометрическую правильность граней основного объёма. С трёх сторон церковь была окружена одноэтажной галереей, позднее превращённой в закрытую паперть. С севера и с юга к церкви пристроены кубические невысокие приделы. Они имеют по одной главе, переходом к которой служили ступенчатые ярусы кокошников, скрытые сейчас под железной кровлей. Над юго-западным углом галереи стояла колокольня, впоследствии разобранная".
О роли приделов в общей композиции церкви Рождества Христова С.Л. Агафонов пишет: "Простые контуры церкви Рождества Христова производят впечатление спокойного величия, чему в немалой степени способствует контраст её основного объёма с пластически более развитыми, но небольшими приделами". Фасады храма очень "регулярны". Каждый разделён лопатками на три прясла, и единственным декоративным (впрочем, столько же и функциональным) элементом каждого прясла является окно, довольно высокое и узкое. При этом наличники, увенчанные килевидными завершениями, очень просты и даже строги. Столь же скупо, как фасады, оформлены и световые барабаны. Аркатурно-колончатый пояс и окна, лишённые каких бы то ни было наличников, - вот и всё. Что касается крестов "архаической формы", то они слегка напоминают кресты кремлёвского Успенского собора. Раньше открытая галерея сообщала храму большую выразительность. Однако отечественный климат, когда и летом и зимой было некомфортно находится в этой галерее. В результате её пришлось "загородить" от погодных явлений. Ценность внутреннего убранства храма определяется прежде всего полностью сохранившейся рамой центрального иконостаса, названного в одних источниках барочным, в других - ампирным. Замечательно, что ни в том, ни в другом случае под его барочность или, наоборот, ампирность не подводится никакой доказательной базы. Во многом это связано с тем, что балахнинскую церковь исследователи рассматривают походя, в ряду других памятников Нижегородского Поволжья. По времени создания иконостас Христорождественского храма ближе, конечно, к ампиру, чем к барокко. А ещё ближе к классицизму, который с ампиром смешивать не стоит. Но о классицизме применительно к нему почему-то никто даже и не упоминает. Ампирный иконостас, как правило, невысок, а икон в нём немного. И уж этого о балахнинском иконостасе, унаследовавшем значительную часть образов от своего тяблового предшественника, никак не скажешь. Старинных икон в храме сохранилось не так много, и все они сосредоточены в иконостасе. Больше того, в 1964 году десять икон ХVII-ХVIII веков (в том числе семь - из местного ряда иконостаса) были вывезены из храма в Центральный музей древнерусского искусства имени Андрея Рублёва. Это были иконы: "Символ веры", "Троица", "Спас Смоленский", "Богоматерь Владимирская с клеймами", "Богоматерь Неопалимая Купина", "Рождество Христово с клеймами", "Успение Пресвятой Богородицы с клеймами", "Все святые", а также рама с житейными клеймами, относившаяся к иконе сщмч. Антипы Пергамского. Сейчас местный ряд центрального иконостаса полностью собран из новонаписанных икон, однако в его верхних ярусах сохранились старые образа - весьма интересные как с иконографической, так и с исторической точки зрения.

Из журнала "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №122. 2015 г.
https://sobory.ru/article/?object=899

Классно!
Спасибо, интересно.

Спасибо.