Этот сайт использует cookie и сервис Яндекс.Метрика для персонализации сервисов и удобства пользователей.Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с Политикой обработки персональных данных.
Кистями ангелов в раю,
Колоколов звенели стоны,
Даруя музыку свою.
И блеск крестов позолоченных
Лил на полотна Божий свет,
И в ликах, им изображенных,
Таился бытия ответ
Князей неблагостных облавы
Не просто было пережить,
Но в чистых лицах честь и славу
Он все ж сумел соединить.
Свою безоблачную душу
Во фрески трепетно вложил,
Он только голос неба слушал
И одному Ему служил.(с)
Я твердо, я так сладко знаю,
С искусством иноков знаком,
Что лик жены подобен раю,
Обетованному творцом.
Hoc — это древа ствол высокий;
Две тонкие дуги бровей
Над ним раскинулись, широки,
Изгибом пальмовых ветвей.
Два вещих сирина, два глаза,
Под ними сладостно поют,
Велеречивостью рассказа
Все тайны духа выдают.
Открытый лоб — как свод небесный,
И кудри — облака над ним,
Их, верно, с робостью прелестной
Касался нежный серафим.
И тут же, у подножья древа,
Уста — как некий райский цвет,
Из-за какого матерь Ева
Благой нарушила завет.
Все это кистью достохвальной
Андрей Рублев мне начертал,
И этой жизни труд печальный
Благословеньем Божьим стал.
1916 Николай Гумилёв.