Волны к берегу прильнули нежно. Наяву
Ты не смог увидеть пены бахрому,
Солнца диск, покорно ждущий тьму,
Старый чёлн, слезой морскою увлажнённый.
Обошлись с тобой жестоко. Почему?
Средь людей тогда ты был как прокажённый…
Критиками уничтожен. Больно. В пелене
Был, когда жёг страстно рукопись в огне.
Но она бессмертна. Жалко мне
Что страдал жестоко, Мастер мой усталый.
Чернь волос навек укрыта в седине,
Уповать на милость дьявола осталось.
Лодкой править ты мечтал в воде морской.
Воцарился бы в больной душе покой,
Сон бы приласкал порой ночной…
Но средь сумасшедших ты упрятан силой,
Волю отобрали, разлучив со мной.
Я не знала, жив ли? Где твоя могила?
Вместе мы, дарован дом нам средь миров.
Шуберт слух ласкает, счастлив ты, здоров.
Но вздыхает одиноко средь песков
Старый чёлн, на белый бок упав устало -
Не сумел тебя промчать среди валов.
Море, скорби вторя, тихо задрожало.
Ты не смог увидеть пены бахрому,
Солнца диск, покорно ждущий тьму,
Старый чёлн, слезой морскою увлажнённый.
Обошлись с тобой жестоко. Почему?
Средь людей тогда ты был как прокажённый…
Критиками уничтожен. Больно. В пелене
Был, когда жёг страстно рукопись в огне.
Но она бессмертна. Жалко мне
Что страдал жестоко, Мастер мой усталый.
Чернь волос навек укрыта в седине,
Уповать на милость дьявола осталось.
Лодкой править ты мечтал в воде морской.
Воцарился бы в больной душе покой,
Сон бы приласкал порой ночной…
Но средь сумасшедших ты упрятан силой,
Волю отобрали, разлучив со мной.
Я не знала, жив ли? Где твоя могила?
Вместе мы, дарован дом нам средь миров.
Шуберт слух ласкает, счастлив ты, здоров.
Но вздыхает одиноко средь песков
Старый чёлн, на белый бок упав устало -
Не сумел тебя промчать среди валов.
Море, скорби вторя, тихо задрожало.