...Зачем эти размышления простому фотографу? Дави на кнопку - греби копейку! Или бесконечно снимай закат. Или девушек на фоне боке. Но жажда, жажда небытия отнимает покой. Турчонок смотрит на тебя черными глазами, стоя на площади маленького немецкого городка, и рамка видоискателя оставляет лица проходящих мимо людей без глаз, а, значит, и без слез. Хотя лица этих людей повернуты в сторону пацана. Смотрят и не видят. Зачем тогда им глаза? Долой их! Угасание забытой немецкой вины, откупленное постоем "политических" эмигрантов с ближнего Востока, налицо. И не иссякает печаль в двух маленьких черных колодцах. И вспоминается другой снимок - русский мальчик с отверткой в руках на фоне автомобиля с папой внутри. Страна другая, дела другие - печаль та же. Те же распахнутые тебе навстречу глаза. Места и времена связаны в нерасплетный пучок бытия двумя щелчками твоего фотоаппарата.
...Зачем эти размышления простому фотографу? Дави на кнопку - греби копейку! Или бесконечно снимай закат. Или девушек на фоне боке. Но жажда, жажда небытия отнимает покой. Турчонок смотрит на тебя черными глазами, стоя на площади маленького немецкого городка, и рамка видоискателя оставляет лица проходящих мимо людей без глаз, а, значит, и без слез. Хотя лица этих людей повернуты в сторону пацана. Смотрят и не видят. Зачем тогда им глаза? Долой их! Угасание забытой немецкой вины, откупленное постоем "политических" эмигрантов с ближнего Востока, налицо. И не иссякает печаль в двух маленьких черных колодцах. И вспоминается другой снимок - русский мальчик с отверткой в руках на фоне автомобиля с папой внутри. Страна другая, дела другие - печаль та же. Те же распахнутые тебе навстречу глаза. Места и времена связаны в нерасплетный пучок бытия двумя щелчками твоего фотоаппарата.