Раньше я был влюблен в Лес. Так получилось, что в детстве с конца мая до начала сентября я жил в лесу. Конечно, в лесу я все это время был не один - где-то рядом находились и взрослые, но у них, слава Богу, были всегда свои дела, поэтому мне никто не мешал оставаться с Лесом один на один. Это был удивительный Лес с множеством тайн и загадок. Иногда он был сердит, но чаще он был добр и тогда по доброте душевной рассказывал мне удивительные лесные мифы и легенды. Особенно восхитительным он становился вечером, когда лучи заходящего солнца окрашивали лесные опушки в оранжевый цвет. Это наступала пора Рыжей Сказки Леса - самой удивительной из всех сказок этого мира. Потом приходила ночь и накрывала Лес звездным куполом, с которого самые озорные звездочки постоянно убегали пошалить в лесные чащи. И тогда до самого утра где-то в непроходимых для человека уголках Леса слышалась необыкновенная музыка небесных сфер и звонкие голоса звездных фей.
Я был еще ребенком, но, наверно, был уже тогда счастливым человеком, потому что у меня был бесконечно огромный, только мой и больше ничей Лес.
В начале сентября меня увозили в ненавистный город и, не спрашивая моего желания, заставляли там жить. Взрослые ведь лучше знают, что нужно детям, при этом они напрочь забывают важную истину: не мешать детям оставаться детьми. Поэтому уже тогда я понял важную истину: спасение утопающих - дело самих утопающих. Но быть утопающим я не собирался. С сентября по май я занимался в школьной секции плаванием, а сидя на скучных уроках, мечтал о своем Лесе и почти каждую ночь видел его во сне. Это были какие-то фантастические видения, в которых сосны и ели как бы парили в рыжих лучах заходящего солнца. Это было удивительно реалистично. Эти сны мне давали сил терпеть и ждать. Девять зим я терпел и подчинялся требованиям взрослых. Девять лет я жил счастливой жизнью маленького лесного человека. Лес тогда для меня был символом свободы, но Лес был и хорошим Учителем. Он учил меня терпеть, верить в свою детскую мечту и выживать в любых условиях и среди зверей и людей.
Потом я стал взрослым, и, не спрашивая ни у кого позволения, уехал в Горы. Эти белоснежные вершины восхитили своею магической грандиозностью и божественностью. Ничто не может сравниться с величием гор, потому что это место, где обитают боги. Осознав это, я стал горным человеком, хотя приходилось постоянно спускаться на равнину, наверно только для того, чтобы каждый день мечтать о горных вершинах и видеть их во сне. Сны были всегда светлые, в них я, то ли парил в облаках, то ли шел все выше и выше по плотному белоснежному гребню в сияющую высоту. Эти сны были добрыми, даже наверно, ласковыми. Горы, как и Лес способны оздоравливать не только тело, но и душу, приходя к избранным по ночам.
А потом я стал совсем взрослым.
И для меня распахнула свои жаркие объятия бесконечная во времени и в пространстве Пустыня. Я не могу объяснить магнетизм Пустыни. Пять раз я пересек Сахару, столько же Гоби. Побывал во многих песчаных и каменистых пустынях на всех континентах. Мне всегда не просто хорошо было в Пустыне, мне здесь было хорошо, как дома. Может быть, поэтому мне теперь часто снится Пустыня.
Описать пустыню невозможно. Настоящая пустыня – это обширное пространство земли, чистое небо и палящее солнце. Люди всегда избегали пустынь, горных пиков, пещер, таежных дебрей, болот. Когда-то они боялись ночной темноты, населяя ее привидениями и духами. Их мучил страх перед неизвестностью. Большинство подвигов по покорению горных вершин, исследованию пещер и переходу через пустыни совершено на памяти ныне живущих людей. Странно, что мы запоздали с освоением этих мест. Мир крайностей, затерянный мир человека, стоявшего на грани первобытности, мир древнейшей растительности. Вступив в пустыню, всегда возвращаешься к прошлому...
В пустыне живут поразительные существа – потомки эры колоссальных насекомых и ящеров. Это тарантулы и гигантские жуки или пресмыкающиеся с рогами, одетые в жесткие панцири. Чем глубже проникаешь в пустыню, тем грубее становится природа, колючих растений встречается меньше, а насекомые становятся более ядовитыми; из своих каменных замков выглядывают свирепые бабуины, хищные птицы осматривают окрестности с высоких скал. Время теряет в пустыне всякий смысл.
Пересечение обширной пустыни — дело достаточно рискованное и в наши дни, когда в песках можно передвигаться на мощных транспортных средствах и пользоваться новейшими средствами связи. Всегда надо быть готовым к тому, что в результате внезапно налетевшей бури исчезнет дорога, казавшаяся чем-то незыблемым, заглохнет мотор самого надежного автомобиля и выйдет из строя всегда выручавшая рация либо спутниковый телефон. Если это, не дай Бог, произойдет, то многое становится понятным в высказываниях людей, непосредственно столкнувшихся со стихией, и есть время по достоинству оценить мужество тех, кто тысячелетия назад с риском для жизни смело вступал в единоборство с природой.
Первый раз в Сахару я попал в 2004 году. Провожая меня в аэропорту, моя девушка подарила мне, только что вышедшую из печати, книгу. Эта девушка была особенная - она мне все время приносила удивительные книги. В этот раз это была книга Пауло Коэльо «Алхимик». Я пересек с туарегами Сахару и открыл для себя замечательного писателя. Вечерами я читал «Алхимика», а днем любовался пустыней, которая стала любовью и судьбой.
Вот отрывки из книги Пауло Коэльо «Алхимик»:
«…Все мы боимся утратить то, что имеем, будь то наши посевы или сама жизнь. Но страх этот проходит, стоит лишь понять, что и наша судьба, и история мира пишутся одною рукой.
— Я видел, как идет караван через пустыню. Он говорит с ней на одном языке, потому-то она и оставляет ему путь открытым. Пустыня проверит и испытает каждый его шаг, и только если убедится, что он в безупречном созвучии с нею, пропустит к оазису. А тот, кто может быть сколь угодно отважен, но не владеет этим языком, погибнет в первый же день пути…
Теперь меня будет учить пустыня. Она кажется мне самой древностью, она – самое мудрое из всего, что я видел прежде».
Всему этому была единственная причина: сколько бы ни кружил караван, сколько бы раз ни менял направление, он неуклонно двигался к цели. Одолев препоны, снова шел на звезду, указывавшую, где расположен оазис. Увидев, как блещет она в утреннем небе, люди знали: звезда ведет их туда, где они найдут прохладу, воду, пальмы, отдых.
Так я сделался погонщиком верблюдов. Тогда и открылся мне смысл слов Аллаха: не надо бояться неведомого, ибо каждый способен обрести то, чего хочет, получить то, в чем нуждается…
Я вижу, как проводники читают знаки пустыни, — это душа каравана говорит с душой пустыни.
«Когда время летит быстрее, караваны тоже прибавляют шагу», — подумал Алхимик, глядя, как входят в оазис сотни людей и животных.
Слышались крики жителей и вновь прибывших, пыль стояла столбом, застилая солнце, прыгали и визжали дети, рассматривая чужаков. Алхимик наблюдал за тем, как вожди племени приблизились к Вожатому и завели с ним долгий разговор.
Однако все это его не интересовало. Много людей приходили и уходили, а оазис и пустыня пребывали вечными и неизменными. Он видел, как ноги царей и нищих ступали по этому песку, который, хоть и менял все время по воле ветра свою форму, тоже оставался прежним — таким, каким с детства помнил его Алхимик. И все-таки ему передавалась радость, возникающая в душе каждого путешественника при виде того, как на смену синему небу и желтому песку появляются перед глазами зеленые кроны пальм.
«Быть может, Бог и сотворил пустыню для того, чтобы человек улыбался деревьям», — подумал он…
Прежде я глядела в пустыню с желанием, а теперь буду глядеть с надеждой. Сказало, что счастливый человек — это тот, кто носит в себе Бога. И что счастье можно найти в обыкновенной песчинке, о которой говорил Алхимик. Ибо для того, чтобы сотворить эту песчинку, Вселенной потребовались миллиарды лет.
«Каждого живущего на земле ждет его сокровище, — говорило сердце, — но мы, сердца, привыкли помалкивать, потому что люди не хотят обретать их. Только детям мы говорим об этом, а потом смотрим, как жизнь направляет каждого навстречу его Судьбе. Но, к несчастью, лишь немногие следуют по предназначенному им Пути. Прочим мир внушает опасения и потому в самом деле становится опасен. И тогда мы, сердца, говорим все тише и тише. Мы не замолкаем никогда, но стараемся, чтобы наши слова не были услышаны: не хотим, чтобы люди страдали оттого, что не вняли голосу сердца».
Эту заметку я написал утром, а перед этим ночью мне приснилась Пустыня.
Она была загадочна как Лес, божественна как Горы и прекрасна, как Любимая Женщина.
Мне было светло и радостно даже осенним дождливым утром, о чем я и попытался рассказать в этом неожиданном экспромте.
Комментарии: