Феликс и Поль Надары. Традиция и каприз

По сути, это история зарождения нового художественного жанра – фотографического портрета, появлению которого мы во многом обязаны Феликсу Турнашону, или Надару. Во Франции он – настоящая легенда. 

Наделенный невероятной энергией, он был звездой эпохи, непримиримым республиканцем и яростным противником Империи, блестящим карикатуристом, вращавшимся в журналистских кругах и дружившим с самыми знаменитыми художниками и артистами своего времени, снимки которых в 50-е годы XIX века и принесли Надару мировую известность. 

Во времена Второй империи фотоателье на улице Сен-Лазар, в котором творил Надар было особой точкой притяжения парижской богемы.

В то же время – это история становления фотоателье как бизнес-проекта. В конце 80-х годов XIX века, когда управление ателье перешло к сыну фотографа Полю Надару, благодаря появлению более совершенной фототехники, позволяющей создавать моментальные снимки, производство портретов стандартизировалось и встало на коммерческие рельсы. Демократичные фантазии Надара-младшего сменили вдохновенную суровость Надара-старшего, активность сына затмила творчество отца.

Однако их роли в истории несопоставимы. Феликс был величайшим художником. Поль – предпринимателем, сумевшим адаптировать коммерческую деятельность ателье к глубоким изменениям в обществе. Между 1850 годом и так называемой «Прекрасной эпохой» визуальные каноны полностью изменились: произошел переход от экспериментальной фотографии к коммерческой практике. Поменялось и само окружение: романтическая богема уступила место Парижу водевилей.

Выставка «Феликс и Поль Надары. Каприз и традиция» – попытка переосмыслить общепринятый взгляд на наследие ателье Надара и эпоху, в которую он работал. Фотостудия в данном случае предстает как место, где сталкивались «норма» и чудачество: снимки знаменитостей и парадные портреты соседствовали с миром театра, его гримасами, костюмами, позами и жестами. Посредством фотообъектива Надары связывают два, казалось бы, несовместимых мира: «великих людей» и театральных «живых картин», предлагая взглянуть на них по-новому и раскрыть особые отношения царивших в обществе того времени.