«А не начать ли нам перестукиваться, как заключенным в тюрьме?»

Ханна (с трудом). Мне кажется, завтра… пожалуй, нам лучше не проявлять особого интереса друг к другу… Миссис Фолк болезненно ревнива.
Шеннон. Вот как?
Ханна. Да, и, кажется, неверно поняла наш… интерес, наше участие друг к другу. И лучше уж избегать долгих бесед на веранде. То есть пока она не успокоится окончательно, может быть, хорошо бы ограничиться только пожеланиями друг другу доброго утра или спокойной ночи.
Шеннон. Можно и этого не говорить.
Ханна. Я буду говорить, а вы можете и не отвечать.
Шеннон (взбешенный). А не начать ли нам перестукиваться, как заключенным в тюрьме? Как в одиночных камерах, через стенку? Один раз стукнешь: я здесь. Два раза: вы здесь? Три: да, я здесь. Четыре раза: как хорошо, значит, мы вместе. Боже мой!.. Вот, держите! (Выхватывает из кармана золотой крест.) Берите крест и заложите его. Вещь червонного золота.
Ханна. Что вы делаете, вы…
Шеннон. Здесь дорогой аметист, за него дадут столько, что сможете вернуться в Штаты.
Ханна. Бог знает что вы говорите, мистер Шеннон.
Шеннон. И вы тоже, мисс Джелкс. Вы говорите о завтрашнем дне и…
Ханна. Я только сказала, что…
Шеннон. Завтра вас здесь не будет! Вы забыли? Не будет!..
Ханна (смущенно и чуть растерянно улыбаясь). Да, забыла.
Шеннон. Вдова хочет, чтобы вас здесь не было, и вас не будет, даже если бы вы продавали свои акварели, как горячие пирожки на площади. (Смотрит на нее, безнадежно качая головой.) Ханна. Пожалуй, вы правы, мистер Шеннон. Просто я очень устала и плохо соображаю… или заразилась от вас малярией. Мне вдруг показалось на минуту, что…
© Теннесси Уильямс, «Ночь игуаны»