Женщина надкусила сочное яблоко.
Над черепицей все так же струилось время,
и бежала по лугу длинноногая весна,
смеясь беззаботно, как девушка.
Женщина ела яблоко.
В ней нарождалась живая влага,
и потаенное солнце, озарив ее изнутри,
незримо насыщало ее зрелостью.
В ее волосах разгорался ветер.
Земля в ее руке была травой и розой.
И весна поднимала в битве со смертью
непокорное знамя обреченной синевы.
Женщина ела яблоко.
Горячий голубой сок
пульсировал в ее жилах,
в теле ее текли цветы и рыбы.
Прозрачный бык взволнованного ветра
стонал и хрипел, почуяв издалека
ее осыпанный лепестками лимона затылок.
Пылало белое пламя жасмина.
И море, теплое море, — море! — сияло,
словно глаза влюбленной.
Женщина ела яблоко.
На нее в упор смотрели звезды Гомера.
Над крышами струилось время.
Топоча, разбегались стада сиреневых зверей.
Как в начале начал
и на веки вечных мгновений,
женщина ела яблоко.
Яблоко моего сердца,
которое некогда было и снова станет землей.
Над черепицей все так же струилось время,
и бежала по лугу длинноногая весна,
смеясь беззаботно, как девушка.
Женщина ела яблоко.
В ней нарождалась живая влага,
и потаенное солнце, озарив ее изнутри,
незримо насыщало ее зрелостью.
В ее волосах разгорался ветер.
Земля в ее руке была травой и розой.
И весна поднимала в битве со смертью
непокорное знамя обреченной синевы.
Женщина ела яблоко.
Горячий голубой сок
пульсировал в ее жилах,
в теле ее текли цветы и рыбы.
Прозрачный бык взволнованного ветра
стонал и хрипел, почуяв издалека
ее осыпанный лепестками лимона затылок.
Пылало белое пламя жасмина.
И море, теплое море, — море! — сияло,
словно глаза влюбленной.
Женщина ела яблоко.
На нее в упор смотрели звезды Гомера.
Над крышами струилось время.
Топоча, разбегались стада сиреневых зверей.
Как в начале начал
и на веки вечных мгновений,
женщина ела яблоко.
Яблоко моего сердца,
которое некогда было и снова станет землей.
(Эдуардо Карранса)
историй разных
нам летопись несёт............!!!!!!!!!!!!!!!
Но никого, увы, не соблазнил...