Включи погромче музыку.
Под регги шин скользим.
Немое соприсутствие
мелькающих такси.
И мошки отпечатаны
на лобовом стекле
как символы прощания
с самим собой. Успеть
стереть следы и вслушаться
в звучанье тишины.
И связи все нарушены
и с трассой ночь на ты.
А мы несемся к истине,
о времени забыв.
И надо ли записывать
все, что увидим мы?
В дороге, вне реальности
бок о бок с богом. Влёт -
топи педаль. Останемся
глубокой колеей.
И скорость запредельная
и ветер рвет ладонь.
Мы время переделаем
под ритмы шин. Домой
вернемся в стельку пьяными
свободой и собой.
И завтра трассу заново
проложим – по прямой
от вечера блаженного
до первых птиц. Включи
погромче. Скорость времени.
Для споров нет причин.
И мы скользим отчаянно
Два мира – ты и я.
В машине – запечатаны
железом бытия.
Молчать и слушать музыку –
что может быть верней.
Мы просто соприсутствуем
в мозаике огней.
(Алина Остафийчук)
Под регги шин скользим.
Немое соприсутствие
мелькающих такси.
И мошки отпечатаны
на лобовом стекле
как символы прощания
с самим собой. Успеть
стереть следы и вслушаться
в звучанье тишины.
И связи все нарушены
и с трассой ночь на ты.
А мы несемся к истине,
о времени забыв.
И надо ли записывать
все, что увидим мы?
В дороге, вне реальности
бок о бок с богом. Влёт -
топи педаль. Останемся
глубокой колеей.
И скорость запредельная
и ветер рвет ладонь.
Мы время переделаем
под ритмы шин. Домой
вернемся в стельку пьяными
свободой и собой.
И завтра трассу заново
проложим – по прямой
от вечера блаженного
до первых птиц. Включи
погромче. Скорость времени.
Для споров нет причин.
И мы скользим отчаянно
Два мира – ты и я.
В машине – запечатаны
железом бытия.
Молчать и слушать музыку –
что может быть верней.
Мы просто соприсутствуем
в мозаике огней.
(Алина Остафийчук)