Встреча родственных душ

Помню в далёком 2002 году сидел я на Курском вокзале в Москве и ждал своей электрички, нужно было ехать к родственникам, а всё как всегда поотменяли, поэтому сидеть предстояло ещё долго. Тогда лавочки в зале ожидания стояли друг напротив друга, поэтому кто-то рядом садился, кто-то напротив. Кто-то книжку сидел читал, кто-то музыку слушал, с кем-то удавалось заговорить, чтобы как-то за беседой скоротать время. Да, и как я могу не разговорить рядом сидящего человека и не вовлечь его в беседу, ведь в этом весь я! Одни уходили, дождавшись своего поезда, другие приходили, в ожидании своего, и только девушка напротив несменяемо сидела и чего-то ждала.

Сначала мы просто играли в гляделки, потом, когда освободилось место рядом с ней, я к ней подсел. И, немного спустя, я понял, что нашёл достойную соперницу в плане болтовни. Просто два человека открыли друг в друге два непознанных внутренних мира, просто встретились родственные души. За разговорами мы потеряли счёт времени, я пропустил свою электричку, она чуть не пропустила свой поезд. И бывает так, что ты вроде пообщался с кем-то, и беседа подошла к логическому концу, хотя эта беседа могла длиться не больше минуты, но тут мы болтали больше часа, и было ощущение того, что это только начало какой-то нескончаемой вселенской беседы. Хотелось узнать больше, хотелось обсудить чего-то больше, хотелось поделиться чем-то большим, чем это успели сделать за этот час общения.

Это были те славные аналоговые времена, когда не было компьютеров, сотовый телефон был в лучшем случае у каждого пятого, а у девушки даже городского телефона не было, потому что она жила в деревне и ближайший телефонный узел находился в городе, в 17 километрах от её дома. Поэтому продолжить беседу мы могли только в бумажных письмах. И, когда через несколько дней я вернулся от родственников, в почтовом ящике меня уже ждало письмо.

С каждым новым письмом мы узнавали друг о друге всё больше, с каждым новым письмом мы всё больше понимали, как много у нас общего, с каждым новым письмом она всё больше и больше затмевала мои мысли, я всё чаще стал думать о ней, всё чаще стал видеть во сне. Вскоре мы осознали, что одних писем нам не достаточно, поэтому стали ездить друг к другу в гости. Мы могли съехаться и жить у кого-то, но всё это было не то. Нам нравилось быть гостями в доме друг друга. Просто мы бы не испытывали такую палитру чувств и эмоций, если бы не было такой радости от встреч, тоски от расставания, мыслей о новой встрече, да и просто мыслей друг о друге. К тому же, я учился и работал в Москве, она с матерью вела своё хозяйство в Волгоградской области, в то время это была сложно осуществимая задача, но она нас и не беспокоила, мы просто радовались тому, что есть. Нас не интересовали ни выставки, ни музеи, ни кинотеатры, всё свободное время мы проводили на природе, уезжая куда-нибудь подальше от городской суеты на первой электричке, бродили по лесам и полям, встречали солнце на рассвете и провожали на закате, иногда, не успевая на последнюю электричку, ночевали где-нибудь в поле, зарывшись в стог сена, или разводили в лесу костёр и засыпали на еловом лапнике под очередные бесконечные разговоры о чём-то далёком, под таким же далёким и бездонным ночным небом. А иногда не спали и до утра, смотрели как по небосводу движется луна вместе со звёздами, пытались успеть загадать желание за время падения звезды.

Мы обычно в письмах договаривались, кто у кому приедет. Так вот как-то мы не договорились конкретно о том, кто к кому должен поехать, то ли письмо задержалось к зимним каникулам, то ли просто ещё не успели это обсудить, уже не помню. Но, суть в том, что я собрался ехать к ней в гости. Купил билет, собрал вещи, сел в поезд и поехал. На каждой станции я обязательно любил выходить на платформу, размяться, побегать, купить пирожков.

И вот, где-то под Воронежем поезд стоит дольше всего, и я пошёл гулять по перрону, как всегда стал затариваться пирожками у какой-то бабульки, стою и смотрю на ведро с пирожками, выбираю с чем. Рядом со мной ещё люди. Девушка тоже покупает пирожки, только у бабушки нет мелких денег, чтобы дать сдачу, и я предлагаю разменять. Я поднимаю голову, и вижу свою спутницу. Я не узнал её по голосу, наверное потому, что так часто думал о ней, и её голос постоянно звучал в моей голове, и я это посчитал неким порядком вещей.
Вот тебе на! Я встретился с ней посреди пути, ехав к ней, а она ехала ко мне. Мы ещё не сразу сообразили, как лучше поступить. В итоге, она вышла с вещами, и незаметно подсела в поезд ко мне, так как вещи затащил я, а она запрыгнула налегке, никто и не думал что она без билета.

У меня было место внизу, так что мы ещё болтали до самой полуночи, а потом, когда нам сказали, что мы достали своей болтовнёй, мы залезли на 3-ю полку (куда обычно кладут матрасы), лежали и болтали ещё там, и чуть не до самого пункта назначения никак не могли наговориться, так что по приезду отсыпались у неё дома. Дом двухэтажный, деревянный с печкой. В нём так легко дышалось и так легко спалось. И я не знаю более лучших каникул, чем проведённых там. А в доме столько цветов было. Она любила цветы, как и её мать, которая назвала её в честь своего любимого цветка — Лилией.

Её не стало в конце зимы 2005. Её жизнь забрало железнодорожное происшествие. Вот так вот, железная дорога нас свела, она же нас и разлучила. А я продолжаю жить вне времени и пространства, в каком-то своём, оторванном от жизни мирке, с бумажными письмами, с договорённостями о встрече за месяц до самой встречи, болтовнёй со всеми окружающими людьми по делу и без.