Фотограф Виктор Перякин
Все совпадения являются случайными
Мы с Мишей были фотографами. Ну, вы понимаете, что это значит ― что мы были потерянные души, нищеброды и голодранцы. Шлялись обычно, где придется, ели, что найдем или кто что подаст. Каждый так называемый приличный человек считал своим долгом презрительно отвернуться, благопристойные дамы пугали нами детей, а милые детишки просто швыряли в нас камнями.
Когда-то быть фотографом считалось модным, теперь же многие стыдились своих былых привязанностей и скрывали их. Но опаснее всего было «Общество воинствующей добродетели». Члены его проповедовали чистоту помыслов и человеческих рядов. Например, один из них раскладывал вдоль дороги куски хлеба и объедки со своего стола. А сам парил в вышине на своем воздушном шаре, выцеливая в оптический прицел фотографа. Расчет был верен: нормальный гражданин пройдет мимо, и только вечно голодный и гонимый фотограф с жадностью набросится на предложенное угощение, ведь ели мы не часто. Всё бы еще ничего, если бы он стрелял наверняка, но нет! Растягивая удовольствие, он только ранил, снижался, затаскивал несчастного в корзину своего шара, приговаривал ласково, глядя на истекающего кровью: «А вот я тебя щас прокачу, болезный, щас ты у меня увидишь красоту неземную и небо с овчинку». Затем набирал высоту и выбрасывал подстреленного матушке-земле навстречу. Если ему удавалось сделать несколько удачных подъемов за день, то настроение у него было приподнятое и он носился над ночным городом, распевая похабные песни и швыряя с высоты банки из-под пива.
Не лучше была и барыня Ольга. Целый день она проводила на балконе своего особняка, наблюдая в портативный телескоп за дорогой, и, если видела бредущего горемыку-фотографа, начинала приготовления. Слуги из дома выносили мангал и начинали жарить шашлык, аромат разносился по округе, и не было таких сил, которые бы могли увести путника от греха подальше. Когда он подходил к дому, то все мысли его, всё его существо были заняты только чарующими запахами, поэтому бродяга не замечал высокого забора с орнаментом колючей проволоки, тяжелых, призывно распахнутых ворот, пулеметных вышек с суровыми бородатыми мужиками. Барыня Ольга, мило улыбаясь, призывно махала платочком, жертва заходила во двор, ворота захлопывались, и было уже поздно что-то понимать. Счастье, если тебя пристрелят сразу. Но это было скучно и не захватывающе. Как правило, спускали собак или, если собаки были сыты, забивали дубинами, а могли и собак спустить, а потом дубинами, или вначале кости поломать, а потом собак, ― тут был простор для фантазий. Вот вам лишь два примера из тех, что мы шепотом рассказывали друг другу на ночевке в поле у костра. И это только те, о ком мы знали. Было много таких, кто боролся с нами, не афишируя своих методов и приемов.
Однако не всех фотографов гоняли, были среди нас те, кто устроился неплохо, они были официально признаны. Говорили, что за это им пришлось продать душу, да что только не болтают... Они ненавидели нас особенно люто. Рук они не марали, конечно, но унизить или оскорбить шанса не упускали. Некоторые из диких― вроде нас ― сбивались в стаи или, как они говорили, в союзы, к ним прибивалось несколько девиц, ищущих приключений или уставших от гламурной жизни. Они вели разудалый, как им казалось, образ жизни: пили, хвастались, дрались, смотрели друг на друга колким взглядом и, конечно, хватали девиц за задницы, осмелев от отсутствия своих жен, которых, естественно, в стаю или банду не брали.
Почему нас с Мишей не убили? – спросите вы. Сам не знаю, может, вид у нас был слишком жалкий, а может, просто везло нам. Но скитались мы давно, бывали биты, худы и блаженны, как и те, кто еще коптил это небо и не собирался менять судьбы. А в судьбе не всё было так уж плохо. Во-первых, мы были свободны. Свободны от денег, ярма и обязанности подобострастно смотреть начальнику в глаза и лизать его начальственный зад. Во-вторых… ээээ… ну, во-вторых, мы тоже были свободны: мерзнуть, голодать и быть битыми. Ну, а в-третьих, мы знали истину. Подозреваю, что именно за это нашу братию и не любят. Дело в том, что все талантливые (не путать с обеспеченными и благополучными, хотя одно другого не исключает) могут видеть истину! Если вы меня спросите – вижу ли я? Отвечу – да! А вот насколько я талантлив…. Ну, не знаю. Вот Миша ― тот да, что называется от бога. Он видит прекрасное, неутомимый, просто волшебник. Так считаю я, да и те, кто знавал его лично, тоже думают, что есть в нем искра, искра большого таланта.
Однако всё это, как вы понимаете, совершеннейшая ерунда. Все эти таланты, все эти искры и видение истины абсолютно не помогают, наоборот, мешают, вызывая лишь зависть и приступы ярости у нормального человека. И нам остается лишь иногда через стекло посмотреть на ту жизнь, которую ведут добропорядочные и нормальные люди, да и то недолго, пока не прогонят.
Николай Грамота – философ и путешественник
Нина Гулиманова – редактор и просто хороший человек
Комментарии: