Фронтально скульптурная композиция закрыта мощными острожными воротами с тяжелым засовом, амбарным замком и крохотным зарешеченным окошечком. Перед воротами выстроились в ожидании одиннадцать фигур. Кто с Библией, кто с иконой, кто с уже в ссылке родившимся младенцем. Мария Волконская, Екатерина Трубецкая, Наталья Фонвизина, Елизавета Нарышкина, Александра Ентальцева, Александра Давыдова, Александрина Муравьева, Мария Юшневская, Камилла Ивашова, Анна Розен, Полина Анненкова. Портретного сходства скульптор не добивался. Образ русской женственности и жертвенности) обязан быть собирательным.
Группа эта напоминает времена более близкие. Анна Ахматова, стояние пред питерскими "Крестами" - вот что напоминает. "А здесь, где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов..."
Перед глазами тонких, изящных, накринолиненных дам вывешен список участников декабрьского восстания 1825 года. С обратной стороны ворота украшены бессмертными строками того, кто когда-то в ужасе начертал виселицы и написал под ними: "И я бы мог, как шут...". В 1827-м Александрина Муравьева передала стихотворение "Во глубине сибирских руд..." декабристам в Читинском остроге. Данный исторический факт, видимо, и позволил Зурабу Церетели разместить стихи внутри тюремных стен.
Интересно, что Церетели изваял композицию в память не самих декабристов, но их жен. Дело мужчин - заблуждаться и упорствовать в своих заблуждениях (по Грибоедову: "колебание умов ни в чем не твердых). Призвание женщины - любить, не разбирая, прав ее избранник или виноват.
Группа эта напоминает времена более близкие. Анна Ахматова, стояние пред питерскими "Крестами" - вот что напоминает. "А здесь, где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов..."
Перед глазами тонких, изящных, накринолиненных дам вывешен список участников декабрьского восстания 1825 года. С обратной стороны ворота украшены бессмертными строками того, кто когда-то в ужасе начертал виселицы и написал под ними: "И я бы мог, как шут...". В 1827-м Александрина Муравьева передала стихотворение "Во глубине сибирских руд..." декабристам в Читинском остроге. Данный исторический факт, видимо, и позволил Зурабу Церетели разместить стихи внутри тюремных стен.
Интересно, что Церетели изваял композицию в память не самих декабристов, но их жен. Дело мужчин - заблуждаться и упорствовать в своих заблуждениях (по Грибоедову: "колебание умов ни в чем не твердых). Призвание женщины - любить, не разбирая, прав ее избранник или виноват.