Ты идёшь волчком макияж-учений,
нацепив кольчугу Пако Рабана,
у самцов бомжей отвисает челюсть,
им пивные банки по барабану.
Я тебя нашёл на своё несчастье.
Целовалась горлица с Донной Каран,
набухал томат, веселился частик
и томились твари в Суматра карри.
На твоей груди прикорнул Миссони,
в черевичках лет утонул Гальяно.
Я сижу груздём в боевом рассоле.
Я лежу наклейкой на чемодане.
Я беру иглу, вышиваю – Дольче,
продеваю нить, говорю – Габбана.
По валдайской слякоти колокольчик
отбивает ритмы Копакабаны.
Ты идёшь волчком макияж-учений,
нацепив кольчугу Пако Рабана,
у самцов бомжей отвисает челюсть,
им пивные банки по барабану.
Я тебя нашёл на своё несчастье.
Целовалась горлица с Донной Каран,
набухал томат, веселился частик
и томились твари в Суматра карри.
На твоей груди прикорнул Миссони,
в черевичках лет утонул Гальяно.
Я сижу груздём в боевом рассоле.
Я лежу наклейкой на чемодане.
Я беру иглу, вышиваю – Дольче,
продеваю нить, говорю – Габбана.
По валдайской слякоти колокольчик
отбивает ритмы Копакабаны.
Фишкин Виктор