Город, ставший судьбой моей…
Шумный, людный, порою грубый…
Ветром жёстко целуешь меня
Жадно, властно и прямо в губы…
Приглашаешь в ночи зайти
На горячую чашку кофе…
И, устав, иногда молчишь…
И смеёшься, как кашляешь… С болью…
И швыряешь под ноги снега,
Меховые, пушистые… Щедро…
Смотришь грустно сквозь линзы окна
На мосты и дороги…
А небо всё пытается ниже стать…
Приласкать и обнять стремится…
Ты же видишь опять и опять,
Дорогие, любимые лица…
И, когда восстаёт луна,
Восседая царицей на троне…
То Исеть омывает тебя,
Как волною ласкает море…
Ты страдал, город мой... Ты устал...
От своих беспокойных детей,
Но, по-прежнему нянчишь их
На ладонях своих площадей.
Шумный, людный, порою грубый…
Ветром жёстко целуешь меня
Жадно, властно и прямо в губы…
Приглашаешь в ночи зайти
На горячую чашку кофе…
И, устав, иногда молчишь…
И смеёшься, как кашляешь… С болью…
И швыряешь под ноги снега,
Меховые, пушистые… Щедро…
Смотришь грустно сквозь линзы окна
На мосты и дороги…
А небо всё пытается ниже стать…
Приласкать и обнять стремится…
Ты же видишь опять и опять,
Дорогие, любимые лица…
И, когда восстаёт луна,
Восседая царицей на троне…
То Исеть омывает тебя,
Как волною ласкает море…
Ты страдал, город мой... Ты устал...
От своих беспокойных детей,
Но, по-прежнему нянчишь их
На ладонях своих площадей.
Юлия Чиж.