Ты где, мой добрый Артемон
с кудрявой шерстью абиссинца,
как ты любил скакать-беситься,
грызть ножки моего трюмо.
Я помню, ты однажды встал
на лапы задние, мой песик,
и в этой несобачьей позе
округлой кисточкой хвоста
так восхитительно махал,
а я тебя отвергла подло,
я, начитавшись Леопольда,
Венерой куталась в меха.
И плетку тонкую плести
я начала, мой милый пудель,
ах, Артемон, давай забудем
мое предательство. Прости.
К чему Хемингуэй, Ремарк,
мне книжки без тебя противны,
уже не греют Буратины
и не пугает Дуремар.
Мой Артемон, приди, приди
Мне одиноко, я тоскую
и на прическу голубую
кручу уныло бигуди.
Ты где, мой добрый Артемон
с кудрявой шерстью абиссинца,
как ты любил скакать-беситься,
грызть ножки моего трюмо.
Я помню, ты однажды встал
на лапы задние, мой песик,
и в этой несобачьей позе
округлой кисточкой хвоста
так восхитительно махал,
а я тебя отвергла подло,
я, начитавшись Леопольда,
Венерой куталась в меха.
И плетку тонкую плести
я начала, мой милый пудель,
ах, Артемон, давай забудем
мое предательство. Прости.
К чему Хемингуэй, Ремарк,
мне книжки без тебя противны,
уже не греют Буратины
и не пугает Дуремар.
Мой Артемон, приди, приди
Мне одиноко, я тоскую
и на прическу голубую
кручу уныло бигуди.
Мальвина Карловна Карабас