Почерневших рам кривые пяльца,
Паутины серая канва.
Тусклый луч удерживая в пальцах,
Осень будет вечер вышивать.
Просто вечер, сдержанно-лиловый,
Где слышны сквозь складки легких штор
Громкий смех в сияющей столовой,
В будуаре томный разговор.
Золотятся звуки клавесина,
И хрусталь искрится первым льдом.
Ощущая торжество в гостиной,
Оживает разоренный дом...
И стежки ложатся в ритме вальса,
И, развеяв выцветшую грусть,
Вышивает осень: "Оставайся!",
Отвечает эхо: "Я-вер-нусь!"
Есть в старой усадьбе
Дремотная сладость,
Качание мальв
У ступеней крыльца.
Со ставенным скрипом
Невольно смешались
Разлитое время,
Покой, тишина…
Вхожу, окунаюсь
В знакомое с детства...
Откуда?! Откуда
Живет до сих пор
Во мне запах
Свежеспеченного хлеба,
Вишневая привкусь
И пыль ветхих штор,
Сырая сундучность
Подлестничных комнат,
Полынная горечь,
Ромашковый хмель,
И мята луны,
Истолченная в полночь,
И в чаше с шиповником
Бархатный шмель?...
Еще кабинетно-сонливая нега,
Шуршанье газет,
Воздыхание книг
И в кресле взираю
На синее небо,
На нежность лазури,
В ковровости лип…
И, как совпаденье,
В трезвучие тайно
Добавится к сердцу
Заутренний звон,
И так хорошо с ним
В душевной печали…
Той самой, желанной,
Как утренний сон.
О Бисклаврете песнь моя,
О нем желаю помнить я.
Так по-бретонски назван тот,
Кого норманн «вервольф» зовёт.
И о вервольфах вы не раз
Старинный слышали рассказ.
Немало было их в те дни,
В лесах охотились они.
Вервольф — убийца, людоед,
В нем доброты ни капли нет,
В лесной глуши, в глубокой мгле
Он бродит в ярости и зле.
Но то оставлю я сейчас,
О Бисклаврете мой рассказ.
В Бретани рыцарь знатный жил.
Хвалой невиданною был
Прославлен он — красив и смел,
Дух благородный он имел.
Король любил его, как друг,
Как и соседи все вокруг.
Всем хороша его жена —
Любила рыцаря она,
Не меньше он её любил.
Но для тревоги повод был —
Ведь на три дня, в неделю раз,
В лесу скрывался он от глаз.
Не знали слуги и жена,
Где он, что с ним. Она одна
Тревогой мучилась, но вот,
Весёлый, вновь он у ворот.
Жена — расспрашивать его:
«Мой муж, мой друг, мой дорогой,
С моей заботой тяжко жить,
Ах, если б смела я спросить!
Но я боюсь прогневать вас,
Душа трепещет всякий раз».
Тут он её прижал к груди
И поцелуем наградил.
«Моя любовь, спроси теперь
О чём желаешь, и поверь,
Что, коль смогу, отвечу я».
«О сэр, душа больна моя —
Всегда мне ужас застит свет
В те дни, когда вас рядом нет.
Боюсь я в сердце каждый час,
Что потерять могу я вас.
Коль не поможете, мой друг,
Боюсь, умру от этих мук!
Куда вы ходите? Какой
Живёте жизнью? Вы с другой
Встречаетесь — вы влюблены?
Но это грех, вы знать должны!»
«Моя душа, о Боже, нет!
Тебе то знанье лишь во вред.
Я оттолкну любовь твою,
Коль расскажу, что я таю».
Отказ услышавши, она
Была всерьёз удивлена.
И лестью, хитростью опять
Она стремилась разузнать
У мужа тайну, и в ответ
Он, наконец, открыл секрет:
«Я, бисклавретом обратясь,
Бегу в лесов густую вязь,
Чащоб любимых синеву.
Своей добычей там живу».
Она, услышавши рассказ,
Спросила мужа тот же час,
Нагой он там? Иль в чём одет?
«Я голый, как рождён на свет».
«Где, ради Бога, ваш наряд?»
«Мадам, о том не говорят.
Ведь, коль потеряна моя
Одежда будет, знаю я,
Что бисклавретом обращён
Останусь я до тех времён,
Как вновь ее не получу.
Я рисковать так не хочу».
«Сэр, — дама говорит в ответ, —
Я вас люблю, как божий свет.
Мое доверие храня,
Скрывать не должно от меня
Вам ничего. Или грешна
Пред вами я? Моя вина
Или ошибка в чем моя?
Мне все откройте, не тая».
Она твердила так не раз,
И он поведал свой рассказ.
«Мадам, у той тропы лесной,
Которой я хожу домой,
Часовня старая одна.
Частенько служит мне она:
Лежит там камень у куста,
Под этим камнем пустота.
Под ним костюм я прячу мой
Доколе не пора домой».
Узнав о чуде том, она
Была от ужаса красна;
И страхом скована, потом
Всё только думала о том,
Как ей спастись, куда бежать,
Чтоб не делить вновь с ним кровать.
Неподалёку рыцарь жил.
Ту даму он давно любил.
Молил её он вновь и вновь,
Чтоб отдала ему любовь —
Хоть неизменно холодна
До этих пор была она —
Сейчас, послав за ним гонца,
Ему открылась до конца:
«О, будте радостны, мой друг!
Забудте скорбь сердечных мук.
Желанью вашему в ответ
Сейчас никто не скажет “нет”.
Мою любовь и тело вам,
О мой возлюбленный, отдам».
Тогда, признательности полн,
Залог любимой принял он —
Обет помолвки. И как раз
Она сказала, что сейчас
В отлучке муж, и кем он был.
По той тропе, где муж ходил,
Его направила в пути,
Одежду мужа принести.
Так Бисклаврет на жизнь зверей
Был обречён женой своей.
Ведь в лес он часто уходил,
И каждый в том согласен был,
Что он навеки в нём исчез.
Они осматривали лес,
Но не могли найти следов.
Забылось всё в конце концов,
И свадьбу с дамою сыграл
Тот, кто любил её и ждал.
Вот минул год, как он исчез.
Король повёл охоту в лес.
В чащобу путь его привёл,
Где Бисклаврет приют нашёл.
Когда собаки взяли след,
Был ими найден Бисклаврет.
И целый день упорный гон
Вели охотники, и он,
К заливу загнанный почти,
Разорван был бы на клочки.
Но он увидел короля.
О милосердии моля,
На стремя лапой встав, он смог
Поцеловать его сапог.
Король испуган, поражён.
Не медля, свиту кличет он:
«Идите все скорей сюда!
Дивитесь чуду, господа,
Как человек, смиренен зверь!
Он просит милости теперь.
Собак велите отвести,
Удар не смейте нанести!
Зверь всё, как видно, сознаёт.
Ну что вы медлите! Вперёд!
Да будет милость с ним моя.
Охоту нынче кончил я».
Король идёт, и сразу вслед
За ним ступает Бисклаврет;
Прочь не стремится, пощажён.
Отстать на шаг боится он.
Король привёл его в свой дом.
Он в восхищении большом,
Не зрел такого он. Теперь
Ему как чудо этот зверь,
Сокровище, зеница глаз.
И людям он даёт приказ
Его заботой оградить,
Ему ничем не повредить,
Коль короля почёт им мил.
Чтоб вкусно ел и вдоволь пил.
О нём все рады хлопотать.
Он каждый день ложится спать
Меж лучших, рядом с королём.
И дорог каждому стал он.
Ведь он так вежлив, ласков был,
Зла никогда б не сотворил.
Куда бы ни пошёл король,
Он рядом был любой порой.
Он с ним в любые времена.
Любовь его легко видна.
Веду я дальше разговор.
Король держал роскошный двор;
Своих баронов он созвал,
Которым земли даровал,
Помочь чтоб пиршество открыть,
Ему достойно послужить.
И рыцарь тот придти был рад,
Одетый в дорогой наряд,
Кто на Бисклаврета жене
Теперь женился. И во сне
Не ждал он встречи с ним, но вот
Теперь он во дворец идёт.
И Бисклаврет его узнал,
К нему рванулся через зал,
Впился зубами, рвал, тянул.
И плохо бы пришлось тому,
Но отозвал его король,
Грозился палкой. Но второй
И третий раз он в тот же день
Напасть хотел, дивя людей.
Но он ни разу до того
Не нападал ни на кого,
И люди все убеждены —
Тому причины быть должны.
Он ранил, поразил врага —
Доволен местью. И пока
Не нарушал он больше мир,
Доколь не был окончен пир,
И все бароны чередой
К себе разъехались домой.
И был, я знаю, рыцарь тот
Одним из первых у ворот,
Его не терпит Бисклаврет —
Тому дивиться нужды нет.
Немного времени спустя —
Совсем недолго, знаю я —
Вновь на прогулку в лес идёт
Король любезный, мудрый тот,
Где Бисклаврет им обретён.
С ним рядом, как обычно, он.
Вот сумрак ночи день сменил
В краю, где он когда-то жил.
О том Бисклаврета жена
Узнала; собралась она
В наряде праздничном своём,
Взяв дар, на встречу с королём.
Как Бисклаврет её узнал,
Его никто бы не сдержал.
В безумье прянул, как стрела —
Прекрасна месть его была:
Он оторвал с лица ей нос.
Страшней удар какой б нанёс?
Его спешат все окружить,
Готовы тотчас изрубить,
Но был советник там один
При короле: «Мой господин,
Тот зверь давно уже при вас,
Из всех людей, что здесь сейчас,
Его подолгу каждый знал;
Повсюду с нами он бывал.
И не был им никто сражён,
Ко злу не склонен вовсе он
Со всеми, кроме дамы здесь.
Тому причина, верно, есть.
Он к мужу дамы, к ней самой
Питает явно гнев большой.
Та дама — рыцаря вдова,
Что прежде был так дорог вам,
Кто так давно потерян был,
Не знаем мы его судьбы.
Велите даму допросить,
Тогда откроем, может быть,
За что её не терпит зверь.
Коль знает, скажет пусть теперь.
В Бретани странные порой
Дела творятся, мой король».
Мил королю совет его.
Схватили рыцаря того
Они тотчас, и даму с ним.
Чинят допрос суровый им.
И болью, ужасом полна,
Всё рассказала тут она:
О том, как мужа предала,
Его одежду убрала,
Всё то, что муж ей рассказал,
Куда ходил он, кем он стал.
С момента кражи по сей день
Его не зрели меж людей,
Но у неё сомнений нет,
Что зверь тот — вправду Бисклаврет.
И даме дал король приказ
Вернуть одежду сей же час.
Вот внесена была она
И Бисклаврету отдана.
Пред ним лежал костюм его,
Но он не сделал ничего.
Однако спутник мудрый тот
Вновь королю совет даёт:
«Сир, вы не правы. Убеждён
Я в том, что не решится он
Надеть одежду здесь, при вас,
И поменять обличье враз.
Ужасно то — вам не понять —
Что он стыдится показать.
Вы с ним ступайте в свой покой,
Его костюм забрав с собой,
Потом оставьте. Будем ждать,
Вернёт ли вид людской опять».
Его в покои проводил
Король и двери все закрыл.
И, подождав, вернулся он,
Баронами сопровождён
Двумя. И вот, войдя в покой,
Все трое видят пред собой —
На пышном ложе рыцарь спит.
Король обнять его спешит;
Расцеловал его сто раз.
Ему назад вернул тотчас
Его владенья все опять
И дал даров — не сосчитать.
А дама сослана затем
Была в изгнание, и с тем
Её судьба съединена,
С кем мужа предала она.
Немало им дано детей;
Они известны меж людей
Их внешностью, чертами их:
Немало женщин той семьи
Без носа были рождены.
И это так! Дела дивны,
О коих рассказала я,
Но вся правдива песнь моя,
О Бисклаврете сложена,
В веках чтоб помнилась она...
Паутины серая канва.
Тусклый луч удерживая в пальцах,
Осень будет вечер вышивать.
Просто вечер, сдержанно-лиловый,
Где слышны сквозь складки легких штор
Громкий смех в сияющей столовой,
В будуаре томный разговор.
Золотятся звуки клавесина,
И хрусталь искрится первым льдом.
Ощущая торжество в гостиной,
Оживает разоренный дом...
И стежки ложатся в ритме вальса,
И, развеяв выцветшую грусть,
Вышивает осень: "Оставайся!",
Отвечает эхо: "Я-вер-нусь!"
Дремотная сладость,
Качание мальв
У ступеней крыльца.
Со ставенным скрипом
Невольно смешались
Разлитое время,
Покой, тишина…
Вхожу, окунаюсь
В знакомое с детства...
Откуда?! Откуда
Живет до сих пор
Во мне запах
Свежеспеченного хлеба,
Вишневая привкусь
И пыль ветхих штор,
Сырая сундучность
Подлестничных комнат,
Полынная горечь,
Ромашковый хмель,
И мята луны,
Истолченная в полночь,
И в чаше с шиповником
Бархатный шмель?...
Еще кабинетно-сонливая нега,
Шуршанье газет,
Воздыхание книг
И в кресле взираю
На синее небо,
На нежность лазури,
В ковровости лип…
И, как совпаденье,
В трезвучие тайно
Добавится к сердцу
Заутренний звон,
И так хорошо с ним
В душевной печали…
Той самой, желанной,
Как утренний сон.
Усадьба старинная в парке
В загадочном блеске пруда,
Закат загорелся так ярко,
Неведомо манит куда.
Грустят одинокие листья
На глади стоячей воды,
Акации съежились кисти
В прохладе осенней поры.
Закрыты тяжелые ставни,
Неслышен часов перезвон,
Застыли здесь времени камни,
Уснул навсегда старый дом.
По тропкам старинного парка,
Когда-то бродили мечты,
И за руки, взявшись у арки,
Встречались влюбленными мы...
Ход времени, жаль, не замедлишь,
Осенние дуют ветра,
Поникли цветы...ты уедешь,
Наверно, теперь, навсегда...
Усадьба старинная в парке
И листьев оранжевых круг,
Закат угасает так ярко,
Никто не согреет мне рук...
Лёгкий, лёгкий ветерок,
Что так сладко, тихо веешь?
Что играешь, что светлеешь,
Очарованный поток?
Чем опять душа полна?
Что опять в ней пробудилось?
Что с тобой к ней возвратилось,
Перелётная весна?
Я смотрю на небеса...
Облака, летя, сияют
И, сияя, улетают
За далёкие леса.
Иль опять от вышины
Весть знакомая несётся?
Или снова раздаётся
Милый голос старины?
Или там, куда летит
Птичка, странник поднебесный,
Всё ещё сей неизвестный,
Край желанного сокрыт?..
Кто ж к неведомым брегам
Путь неведомый укажет?
Ах! Найдется ль, кто мне скажет,
Очарованное Там?
О Бисклаврете песнь моя,
О нем желаю помнить я.
Так по-бретонски назван тот,
Кого норманн «вервольф» зовёт.
И о вервольфах вы не раз
Старинный слышали рассказ.
Немало было их в те дни,
В лесах охотились они.
Вервольф — убийца, людоед,
В нем доброты ни капли нет,
В лесной глуши, в глубокой мгле
Он бродит в ярости и зле.
Но то оставлю я сейчас,
О Бисклаврете мой рассказ.
В Бретани рыцарь знатный жил.
Хвалой невиданною был
Прославлен он — красив и смел,
Дух благородный он имел.
Король любил его, как друг,
Как и соседи все вокруг.
Всем хороша его жена —
Любила рыцаря она,
Не меньше он её любил.
Но для тревоги повод был —
Ведь на три дня, в неделю раз,
В лесу скрывался он от глаз.
Не знали слуги и жена,
Где он, что с ним. Она одна
Тревогой мучилась, но вот,
Весёлый, вновь он у ворот.
Жена — расспрашивать его:
«Мой муж, мой друг, мой дорогой,
С моей заботой тяжко жить,
Ах, если б смела я спросить!
Но я боюсь прогневать вас,
Душа трепещет всякий раз».
Тут он её прижал к груди
И поцелуем наградил.
«Моя любовь, спроси теперь
О чём желаешь, и поверь,
Что, коль смогу, отвечу я».
«О сэр, душа больна моя —
Всегда мне ужас застит свет
В те дни, когда вас рядом нет.
Боюсь я в сердце каждый час,
Что потерять могу я вас.
Коль не поможете, мой друг,
Боюсь, умру от этих мук!
Куда вы ходите? Какой
Живёте жизнью? Вы с другой
Встречаетесь — вы влюблены?
Но это грех, вы знать должны!»
«Моя душа, о Боже, нет!
Тебе то знанье лишь во вред.
Я оттолкну любовь твою,
Коль расскажу, что я таю».
Отказ услышавши, она
Была всерьёз удивлена.
И лестью, хитростью опять
Она стремилась разузнать
У мужа тайну, и в ответ
Он, наконец, открыл секрет:
«Я, бисклавретом обратясь,
Бегу в лесов густую вязь,
Чащоб любимых синеву.
Своей добычей там живу».
Она, услышавши рассказ,
Спросила мужа тот же час,
Нагой он там? Иль в чём одет?
«Я голый, как рождён на свет».
«Где, ради Бога, ваш наряд?»
«Мадам, о том не говорят.
Ведь, коль потеряна моя
Одежда будет, знаю я,
Что бисклавретом обращён
Останусь я до тех времён,
Как вновь ее не получу.
Я рисковать так не хочу».
«Сэр, — дама говорит в ответ, —
Я вас люблю, как божий свет.
Мое доверие храня,
Скрывать не должно от меня
Вам ничего. Или грешна
Пред вами я? Моя вина
Или ошибка в чем моя?
Мне все откройте, не тая».
Она твердила так не раз,
И он поведал свой рассказ.
«Мадам, у той тропы лесной,
Которой я хожу домой,
Часовня старая одна.
Частенько служит мне она:
Лежит там камень у куста,
Под этим камнем пустота.
Под ним костюм я прячу мой
Доколе не пора домой».
Узнав о чуде том, она
Была от ужаса красна;
И страхом скована, потом
Всё только думала о том,
Как ей спастись, куда бежать,
Чтоб не делить вновь с ним кровать.
Неподалёку рыцарь жил.
Ту даму он давно любил.
Молил её он вновь и вновь,
Чтоб отдала ему любовь —
Хоть неизменно холодна
До этих пор была она —
Сейчас, послав за ним гонца,
Ему открылась до конца:
«О, будте радостны, мой друг!
Забудте скорбь сердечных мук.
Желанью вашему в ответ
Сейчас никто не скажет “нет”.
Мою любовь и тело вам,
О мой возлюбленный, отдам».
Тогда, признательности полн,
Залог любимой принял он —
Обет помолвки. И как раз
Она сказала, что сейчас
В отлучке муж, и кем он был.
По той тропе, где муж ходил,
Его направила в пути,
Одежду мужа принести.
Так Бисклаврет на жизнь зверей
Был обречён женой своей.
Ведь в лес он часто уходил,
И каждый в том согласен был,
Что он навеки в нём исчез.
Они осматривали лес,
Но не могли найти следов.
Забылось всё в конце концов,
И свадьбу с дамою сыграл
Тот, кто любил её и ждал.
Вот минул год, как он исчез.
Король повёл охоту в лес.
В чащобу путь его привёл,
Где Бисклаврет приют нашёл.
Когда собаки взяли след,
Был ими найден Бисклаврет.
И целый день упорный гон
Вели охотники, и он,
К заливу загнанный почти,
Разорван был бы на клочки.
Но он увидел короля.
О милосердии моля,
На стремя лапой встав, он смог
Поцеловать его сапог.
Король испуган, поражён.
Не медля, свиту кличет он:
«Идите все скорей сюда!
Дивитесь чуду, господа,
Как человек, смиренен зверь!
Он просит милости теперь.
Собак велите отвести,
Удар не смейте нанести!
Зверь всё, как видно, сознаёт.
Ну что вы медлите! Вперёд!
Да будет милость с ним моя.
Охоту нынче кончил я».
Король идёт, и сразу вслед
За ним ступает Бисклаврет;
Прочь не стремится, пощажён.
Отстать на шаг боится он.
Король привёл его в свой дом.
Он в восхищении большом,
Не зрел такого он. Теперь
Ему как чудо этот зверь,
Сокровище, зеница глаз.
И людям он даёт приказ
Его заботой оградить,
Ему ничем не повредить,
Коль короля почёт им мил.
Чтоб вкусно ел и вдоволь пил.
О нём все рады хлопотать.
Он каждый день ложится спать
Меж лучших, рядом с королём.
И дорог каждому стал он.
Ведь он так вежлив, ласков был,
Зла никогда б не сотворил.
Куда бы ни пошёл король,
Он рядом был любой порой.
Он с ним в любые времена.
Любовь его легко видна.
Веду я дальше разговор.
Король держал роскошный двор;
Своих баронов он созвал,
Которым земли даровал,
Помочь чтоб пиршество открыть,
Ему достойно послужить.
И рыцарь тот придти был рад,
Одетый в дорогой наряд,
Кто на Бисклаврета жене
Теперь женился. И во сне
Не ждал он встречи с ним, но вот
Теперь он во дворец идёт.
И Бисклаврет его узнал,
К нему рванулся через зал,
Впился зубами, рвал, тянул.
И плохо бы пришлось тому,
Но отозвал его король,
Грозился палкой. Но второй
И третий раз он в тот же день
Напасть хотел, дивя людей.
Но он ни разу до того
Не нападал ни на кого,
И люди все убеждены —
Тому причины быть должны.
Он ранил, поразил врага —
Доволен местью. И пока
Не нарушал он больше мир,
Доколь не был окончен пир,
И все бароны чередой
К себе разъехались домой.
И был, я знаю, рыцарь тот
Одним из первых у ворот,
Его не терпит Бисклаврет —
Тому дивиться нужды нет.
Немного времени спустя —
Совсем недолго, знаю я —
Вновь на прогулку в лес идёт
Король любезный, мудрый тот,
Где Бисклаврет им обретён.
С ним рядом, как обычно, он.
Вот сумрак ночи день сменил
В краю, где он когда-то жил.
О том Бисклаврета жена
Узнала; собралась она
В наряде праздничном своём,
Взяв дар, на встречу с королём.
Как Бисклаврет её узнал,
Его никто бы не сдержал.
В безумье прянул, как стрела —
Прекрасна месть его была:
Он оторвал с лица ей нос.
Страшней удар какой б нанёс?
Его спешат все окружить,
Готовы тотчас изрубить,
Но был советник там один
При короле: «Мой господин,
Тот зверь давно уже при вас,
Из всех людей, что здесь сейчас,
Его подолгу каждый знал;
Повсюду с нами он бывал.
И не был им никто сражён,
Ко злу не склонен вовсе он
Со всеми, кроме дамы здесь.
Тому причина, верно, есть.
Он к мужу дамы, к ней самой
Питает явно гнев большой.
Та дама — рыцаря вдова,
Что прежде был так дорог вам,
Кто так давно потерян был,
Не знаем мы его судьбы.
Велите даму допросить,
Тогда откроем, может быть,
За что её не терпит зверь.
Коль знает, скажет пусть теперь.
В Бретани странные порой
Дела творятся, мой король».
Мил королю совет его.
Схватили рыцаря того
Они тотчас, и даму с ним.
Чинят допрос суровый им.
И болью, ужасом полна,
Всё рассказала тут она:
О том, как мужа предала,
Его одежду убрала,
Всё то, что муж ей рассказал,
Куда ходил он, кем он стал.
С момента кражи по сей день
Его не зрели меж людей,
Но у неё сомнений нет,
Что зверь тот — вправду Бисклаврет.
И даме дал король приказ
Вернуть одежду сей же час.
Вот внесена была она
И Бисклаврету отдана.
Пред ним лежал костюм его,
Но он не сделал ничего.
Однако спутник мудрый тот
Вновь королю совет даёт:
«Сир, вы не правы. Убеждён
Я в том, что не решится он
Надеть одежду здесь, при вас,
И поменять обличье враз.
Ужасно то — вам не понять —
Что он стыдится показать.
Вы с ним ступайте в свой покой,
Его костюм забрав с собой,
Потом оставьте. Будем ждать,
Вернёт ли вид людской опять».
Его в покои проводил
Король и двери все закрыл.
И, подождав, вернулся он,
Баронами сопровождён
Двумя. И вот, войдя в покой,
Все трое видят пред собой —
На пышном ложе рыцарь спит.
Король обнять его спешит;
Расцеловал его сто раз.
Ему назад вернул тотчас
Его владенья все опять
И дал даров — не сосчитать.
А дама сослана затем
Была в изгнание, и с тем
Её судьба съединена,
С кем мужа предала она.
Немало им дано детей;
Они известны меж людей
Их внешностью, чертами их:
Немало женщин той семьи
Без носа были рождены.
И это так! Дела дивны,
О коих рассказала я,
Но вся правдива песнь моя,
О Бисклаврете сложена,
В веках чтоб помнилась она...
(Инет.)