Сгустилась ночь, и леди спит, но сон ее тревожен:
Крадется к ней ужасный зверь – хитер и осторожен.
Он прыгнул в изголовье к ней, но вдруг огонь взметнулся –
И прямо перед очагом котенком обернулся.
Его глаза - что зелень трав, а шерстка золотая...
Он, прыгнув прямо на врага, мяукнул, вырастая
В кота горящего во тьме, чья шерсть переливалась,
Как языки огня, и тень ночная умалялась.
Но напоследок был удар – и потускнело пламя.
Проснулась леди и глядит: там, на оконной раме,
Сидит котенок золотой, глаза – два изумруда,
Крадется к ней ужасный зверь – хитер и осторожен.
Он прыгнул в изголовье к ней, но вдруг огонь взметнулся –
И прямо перед очагом котенком обернулся.
Его глаза - что зелень трав, а шерстка золотая...
Он, прыгнув прямо на врага, мяукнул, вырастая
В кота горящего во тьме, чья шерсть переливалась,
Как языки огня, и тень ночная умалялась.
Но напоследок был удар – и потускнело пламя.
Проснулась леди и глядит: там, на оконной раме,
Сидит котенок золотой, глаза – два изумруда,