Соглашусь на подрисовку до скамейки, Михаил. Без этих объектов слева не то. Спасибо. ;-) Но вы же знаете, не люблю глобального передела того что было на самом деле. ))
ничего глобального не предлагаю, просто синяя урна выбивается из гаммы, она тут далеко не главная, чтобы тянуть на себя акцент. Можно даже не затирать, а обнсцветить до общей гаммы.
Отличное фото! Мне кажется снег и светлый тон проема аллеи хорошо балансируют . Тем более фигура получилась в естественной рамке и как смысловой центр очень явно выделен. Почти симметрия центральной в общем то перспективы всегда дает устойчивость композиции. Сюжет классный. Именно так и бывает. И погода всегда такой становится. Классно.
Про комментарий Евгения Полякова: это называется "человек умеет объяснить словами своё восприятие". А восприятие тут правильное, классическое для этого жанра. Хотел пару дней ввязаться в некоторую полемику по композиции, но, думаю, не стоит.
Если человек видит сюжет и понимает его гармонию - ему нечего объяснять. У кого-то просто уютный хаос в голове - и лучше не ломать человеку его мировоззрение. От его фотоработы ваша жизнь ведь не зависит, правда?
Я при просмотре просто взвешиваю сюжет мысленно: по цветам, по перспективе, по насыщенности, по размерам предметов... (масса разных подходов). Происходит это автоматически. И когда смотрю, и когда снимаю, и когда думаю стоит ли снимать...
Если видны смысл и законченность хотя бы по одному важному критерию (например формы) - мелочи могут быть не существенны, даже если это не мелочи как "цвет, качество, ...".
Картины, как книги, могут заставлять задумываться и оценивать и переоценивать многогранный смысл.
(навскидку нашел памятный фрагмент, исправил чьи-то опечатки, ошибки OCR и странные ошибки замены слов, искажающие смысл. Откуда они взялись? (замена "менее" на "более") )
"— Милостивый государь, — сказал Вильфор тем визгливым голосом, к которому прибегают прокуроры в своих ораторских выступлениях и от которого они не могут или не хотят отрешиться и в разговорной речи, — милостивый государь, исключительная услуга, оказанная вами вчера моей жене и моему сыну, налагает на меня в отношении вас долг, который я и явился исполнить. Позвольте выразить вам мою признательность.
И при этих словах суровый взгляд Вильфора был полон всегдашнего высокомерия. Он произнес их обычным своим тоном главного прокурора, с той окоченелостью шеи и плеч, которая заставляла его льстецов утверждать, что живая статуя закона.
— Милостивый государь, — отвечал с такой же ледяной холодностью граф, — я счастлив, что мог сохранить матери ее ребенка, потому что материнская любовь, как говорят, самое святое из чувств; и это счастье, выпавшее на мою долю, избавляло вас от необходимости выполнять то, что вы называете долгом — и что для меня является честью, которою я, разумеется, очень дорожу, так как знаю, что господин де Вильфор редко кого ею удостаивает, но которая, сколь высоко я ее ни ставлю, менее ценна в моих глазах, чем внутреннее удовлетворение."
Очень рад такому обсуждению! Благодарю!
Если человек видит сюжет и понимает его гармонию - ему нечего объяснять. У кого-то просто уютный хаос в голове - и лучше не ломать человеку его мировоззрение. От его фотоработы ваша жизнь ведь не зависит, правда?
Я при просмотре просто взвешиваю сюжет мысленно: по цветам, по перспективе, по насыщенности, по размерам предметов... (масса разных подходов). Происходит это автоматически. И когда смотрю, и когда снимаю, и когда думаю стоит ли снимать...
Если видны смысл и законченность хотя бы по одному важному критерию (например формы) - мелочи могут быть не существенны, даже если это не мелочи как "цвет, качество, ...".
(навскидку нашел памятный фрагмент, исправил чьи-то опечатки, ошибки OCR и странные ошибки замены слов, искажающие смысл. Откуда они взялись? (замена "менее" на "более") )
"— Милостивый государь, — сказал Вильфор тем визгливым голосом, к которому прибегают прокуроры в своих ораторских выступлениях и от которого они не могут или не хотят отрешиться и в разговорной речи, — милостивый государь, исключительная услуга, оказанная вами вчера моей жене и моему сыну, налагает на меня в отношении вас долг, который я и явился исполнить. Позвольте выразить вам мою признательность.
И при этих словах суровый взгляд Вильфора был полон всегдашнего высокомерия. Он произнес их обычным своим тоном главного прокурора, с той окоченелостью шеи и плеч, которая заставляла его льстецов утверждать, что живая статуя закона.
— Милостивый государь, — отвечал с такой же ледяной холодностью граф, — я счастлив, что мог сохранить матери ее ребенка, потому что материнская любовь, как говорят, самое святое из чувств; и это счастье, выпавшее на мою долю, избавляло вас от необходимости выполнять то, что вы называете долгом — и что для меня является честью, которою я, разумеется, очень дорожу, так как знаю, что господин де Вильфор редко кого ею удостаивает, но которая, сколь высоко я ее ни ставлю, менее ценна в моих глазах, чем внутреннее удовлетворение."