"Грибною тропой" продолжение повести о даче в Тэле.

Роман Деркаченко "Грибною тропой" продолжение. ..Зачем ты здесь..." Григорьич глубокомысленно разглядывал Павлова , который сидя на снегу , напоминал окруженца. Жалкая , ободранная одёжка сидела на Михалыче криво и, скорее , тяготила его , стесняя и без того неловкие движения. Многослойность создавала дополнительную обузу , вызывая излишнюю потливость и дискомфорт. Отовсюду торчали какие-то лоскутки и обрывки материи , всё было как-то неудобно загнуто либо подвёрнуто. "- Михалыч , а зачем ты вчера в лес-то пошел?" "- Ядановтэенебыывотисо..." "-Погоди-погоди , а ты рыгни , разборчивее получится." - предложил профессор. Из дома показалась Светлана Романовна и окликнула сидящих на снегу старичков. "- Вы что там как расселись как кочевники? А ну , за стол! Я больше греть не буду!" Григорьич нехотя повиновался. Павлов тоже покорно поднялся на ноги , и последовал на зов. На веранде от дыхания стоял едва заметный туманец. Григорьич задумчиво уселся на табурет и опасливо глянул на дверь в жилую комнату. "-Света , а Вы зачем дом топите?" Дрэмп неодобрительно подняла взгляд. "- А тебе чего?" Профессор налил себе и михалычу кристально-чистой водки и поискал среди плотно составленных блюд подходящую закуску. "- Просто , какой смысл расходовать дрова , если мы уже второй день мёрзнем на веранде?" Дрэмп сузила глаза в выражении крепнущей ненависти. "- А что прикажешь , шастать туда-сюда и дом выхолаживать? Мы - топить , а Вы выхолаживать?" Профессор с аппетитом выпил , Михалыч же опять облился , но принялся возбужденно есть из ближайшей тарелки , набивая рот и тихо постанывая. "- Света , я конечно , всё понимаю , термодинамика там , термообмен , но где логика? Помилуй бог , мы тут замерзаем как цуцики , а ты утверждаешь , что это в высшей степени рационально. Когда же греться-то? Михалыч , тот вообще скоро будет как этот , мамонтёнок Дима. И чья это сомнительная идея , принимать пищу на холодной веранде? Мы же могли сидеть в тепле и не комплексовать по поводу дров. Григорьич снова выпил и уже твёрже заявил : "-Мы с Михалычем идём в дом." Дрэмп медленно поднялась. "- Я тебе тебе такой дом сейчас устрою , что своих не узнаешь. До того , как лечь спать ни один из Вас порог не переступит и тепло не выпустит. Оденьтесь по-теплее и идите книжечки свои перебирайте , пока мы с Софьей кровати постелим. И без самодеятельности ! А -то спать в сарае будете , на картонках , мать Вашу ! На досках ! Умники хреновы! Сами палец о палец не ударят , чтоб подтопить да дров поднести! Профессора чёртовы ! " Зоишна с поднятыми на лоб бровями таращилась на сестру и уплетала остатки селёдки под шубой , хотя "под шубой" была масса и других необычных ингредиентов. Михалыч доел мятые сардельки и теперь жевал обветренный яичный паштет с кильками и редькой , борясь с очередной порцией воздуха под пищеводом. "-О-о... ООООООООООвертайм." Зоишна вздрогнула. "- Павликов , а ты стал лучше говорить за едой." Профессор поддержал : "- Вот и я заметил существенный прогресс в дикции Павлова именно во время регургитации ." Дрэмп желчно хмыкнула и выпила. "- Меня вообще этот "Король говорит" достал уже. Скорее бы уж спать лёг! Хоть в лес-то не попрётся , на ночь глядя?" Павлов безропотно кушал почерневший грибной пирог и поглядывал на раскрасневшегося от водки профессора. "- Отчего же , Света? Мы с Павловым пойдём перед сном его грибную тропу проверим. Она уже утоптана за это время , видна. Оденемся по-теплее и двинем. Ты как , Михалыч?" Павлов было вскинулся , но содрогнулся в конвульсиях : "- Тррраааааастовая компания." Дрэмп в изумлении перестала жевать. "-Сука.." - только и прошипела она. Григорьич полез под диван и извлёк оттуда старое слежавшееся пальто с белыми разводами плесени. "-Михалыч , ты надень вот, это тёплое пальто , это я ещё аспирантом , это я ещё..." Павлов с опаской глянул на абсолютно негнущееся в руках Григорьича пальтище. " - А я облачусь в другое , сейчас с чердака достану. Павлов , поможешь мне?" Старички заспешили к выходу , ибо вход на чердак веранды представлял собой замаскированный лаз на узеньком фронтоне с торца верандной пристройки. Приставив к стене разболтанную лестницу-богомолку , профессор подсадил на неё Павлова и дал указания , как отыскать лаз. "- Тебе , Михалыч будет проще , ты по размерам меньше. Туда раньше мой младший лазал , пока свои сто девятнадцать не набрал. А ты в самый раз , как этот , как его биш ? Гудини !" Павлов с неимоверными усилиями преодолел лестничку и , как собака , протиснулся в узкую дыру чердачного лаза. Когда кривые ноги Михалыча исчезли в темноте , профессор крикнул вдогонку :" - Там надо ползти осторожно , там сверху шиферные гвозди. И , смотри , правее не ползи , там крыша сужается." Радостно потирая руки , Григорьич постоял еще минуту и , ёжась на морозе , крикнул Михалычу : "- Ты , как найдешь одежду , стучи сверху , мы тебя на веранде услышим! А я пойду греться!" и профессор засеменил обратно в дом. Не успев добежать до двери , Григорьич круто изменил траекторию и со всех ног пустился к туалету , смешно увязая в снегу и нелепо размахивая руками. Ворвавшись в холоднющую уборную , профессор запутался в свисающих с потолка грибоподобных плетях плесневого мха. Паникуя , путаясь в многочисленных одеждах , Григорьич неистово дёргался и изгибался , пытаясь торопливо освободиться от штанов в темноте. В тесном помещении эти действия были еще более затруднительны и профессор , буквально , срывал с себя одежду , подобно экзорцисту. На веранде женщины допивали чудесную водку "Kauffman" , и строили сложные планы предстоящего ночлега.